Минно-тральные силы отечественного флота… Обычно создаются по определенному шаблону. Берется некоторый класс кораблей, изучается состав и возможности тех представителей этого класса, которые в настоящее время находятся в составе ВМФ РФ, прогнозируется их списание. А затем изучаются возможности и количество новых кораблей того же класса, которые строит или собирается заложить Российская Федерация в ближайшем будущем. Все это сопоставляется, после чего делается вывод о достаточности или недостаточности наших сил на ближайшие 10-15 лет.

В случае с отечественными минно-тральными силами эта схема не работает. Нет, безусловно, в составе ВМФ РФ имеются и морские и базовые и рейдовые тральщики, причем в довольно заметном количестве. Проблема в том, что несмотря на наличие кораблей, как таковых минно-тральных сил, способных бороться со сколько-то современной угрозой, в Российской Федерации нет .

Почему такое случилось?

Не секрет, что сегодня боеспособность флота до сих пор зиждется на кораблях, заложенных и построенных при Советском Союзе. РПКСН? Их основу до сих пор составляют «Дельфины» проекта 667БДРМ, сделано в СССР. Многоцелевые АПЛ? «Щуки-Б», сделано в СССР. Подводные ракетоносцы? Проект 949А «Антей», сделано в СССР. Ракетные крейсера? Большие противолодочные корабли? Дизельные подводные лодки? Единственный наш авианосец? Сделано в СССР.

А вот с тральщиками, увы, в СССР оплошали. И к 1991 году мы имели, хотя и многочисленный, но уже устаревший тральный флот, который уже тогда не был способен решать стоявшие перед ним задачи. Безусловно, СССР работал над преодолением этого отставания, но – не успел, и «завещал» это Российской Федерации, ну а у нас…

Впрочем, обо всем по порядку.

С самого момента зарождения минно-тральных сил и примерно до 70-х годов прошлого столетия основным способом уничтожения мин были тралы, буксируемые специализированными корабликами – тральщиками. Сперва тралы были контактными (их принцип основывался на том, чтобы подрезать минреп – трос, соединяющий мину с якорем), затем – неконтактными, способными так имитировать физические поля, чтобы вынудить детонировать донные мины. Однако минное дело непрерывно совершенствовалось, и наступил момент, когда данная схема устарела.

В 70-е годы ХХ века на западе произошла минно-тральная революция: на смену тралению (то бишь буксировке трала по минному полю) пришли методы поиска и уничтожения мин впереди по курсу тральщика, причем поиском занимались специализированные гидроакустические станции (ГАС), а уничтожением – необитаемые подводные аппараты.

Сперва все было не так уж плохо – в начале тех же 70-х годов ВМФ СССР получил комплексный искатель-уничтожитель мин КИУ-1. Он состоял из гидроакустической станции МГ-79 и СТИУМ-1 (самоходный телеуправляемый искатель-уничтожитель мин). КИУ-1 – комплекс первого поколения, по своим техническим характеристикам находился вполне на уровне импортных аналогов.

Однако затем началось странное. Во-первых, флот со скрипом принимал нововведение, предпочитая привычные буксируемые тралы. Во-вторых, разработка противоминных комплексов следующего поколения была выведена из Ленинграда в Уральск (Казахская ССР) – и там ее начинали практически с нуля. В результате до развала СССР в 1991 г. удалось создать СТИУМ второго поколения «Кетмень», насколько можно судить – мощный агрегат больших размеров, но увы, с высоким уровнем физических полей, что совершенно не хорошо для борьбы с минной угрозой. «Кетмень» стал составляющей частью комплекса КИУ-2.

По всей видимости, здесь уже наметилось отставание СССР от военно-морских сил блока НАТО. Были также начаты работы над СТИУМ 3-го поколения «Маршрут», которые должны были обеспечить СССР паритет в качестве инструментов минно-тральной борьбы. Однако разработку «Маршрута» не удалось завершить до 1991 г., а потом…

Потом произошел провал едва ли не в десятилетие, и только в конце 90-х годов был выдан соответствующий заказ государственному научно-производственному предприятию (ГНПП) «Регион», имевшему значительный опыт создания необитаемых подводных аппаратов и морского подводного оружия. Новый комплекс должен был включать в себя:

1. Автоматизированная система противоминных действий (АСУ ПМД) «Диез»;
2. ГАС миноискания с подкильной антенной «Ливадия»;
3. ГАС миноискания на самоходном телеуправляемом подводном аппарате «Ливадия СТПА»;
4. СТИУМ для уничтожения мин «Маевка».

Две «Маевки» и «Ливадия»

К сожалению, похоже на то, что с «Ливадией СТПА» возникли сложности, вместо него создан буксируемый гидролокатор бокового обзора. Все бы ничего, но с таким ГАС тральщик теряет способность вести противоминную разведку по курсу корабля. По другим данным, «Ливадия СТПА» все же в конце концов заработала как надо, но точными данными на этот счет автор, к сожалению, не располагает.

А теперь прервем ненадолго описание перипетий отечественных противоминных комплексов и перечислим тральщики в составе ВМФ РФ. Всего в составе нашего флота числятся тральщики трех видов :

1. Морские — наиболее крупные, способные выполнять тральные работы на большом удалении от родных берегов, в том числе сопровождая корабли флота в дальних походах.

2. Базовые – для действия в акватории закрытых морей, обеспечивают безопасность подходов к местам базирования флота.

3. Рейдовые – для действия внутри акватории портов, на рейдах, в реках.

Начнем с конца. По состоянию на 1 декабря 2015 г. в составе ВМФ РФ насчитывался 31 рейдовый тральщик (РТЩ), в том числе: РТЩ проекта 697ТБ (2 шт), РТЩ проекта 13000 (4 шт), РТЩ проекта 12592 (4 шт), РТ-168 проекта 1253 (1 шт), РТЩ-343 проекта 1225.5 (1 шт), РТЩ проекта 1258 (10 шт) и РТЩ проекта 10750 (9 шт). Все эти корабли имеют от 61,5 до 135 тонн водоизмещения, скорость от 9 до 12,5 узлов, артиллерийское вооружение в виде одной установки 30-мм или 25-мм автомата или же 12,7-мм пулемета «Утес», на некоторых из них предусмотрено размещение ПЗРК.

В качестве экзотики некоторый интерес представляют два РТЩ проекта 697ТБ, созданы на базе малых рыболовных траулеров.

Да еще, пожалуй, четыре тральщика проекта 13000, представляющие собой радиоуправляемые беспилотные катера – прорыватели минных заграждений.

Но увы — за исключением девяти кораблей проекта 10750, все корабли этого подкласса могут использовать только буксируемые тралы, а значит – они совершенно устарели. В сущности, уже не имеет значения, когда они были созданы и сколько времени смогут оставаться в строю — важно лишь то, что они не в состоянии бороться даже не с современной минной угрозой, а даже с минами 80-х годов прошлого столетия.

Чуть лучше обстоят дела с тральщиками проекта 10750 .

Они изначально строились с учетом применения на них противоминного комплекса КИУ-1 или КИУ-2М «Анаконда» (последний – с использованием СТИУМ «Кетмень»).

Базовых тральщиков (БТЩ) в российском флоте насчитывалось 22 единицы, в том числе 19 проекта 12650 и 3 проекта 12655, впрочем, эти проекты не имеют между собой принципиальных различий.

Стандартное водоизмещение кораблей – 390 т, скорость – 14 уз, дальность хода – до 1700 миль. Первоначально вооружались одной спаренной 30-мм артустановкой в носу и одной 25-мм – в корме, позднее вместо них стали устанавливать 30-мм шестистволки АК-630. «Изюминкой» проекта стал деревянный корпус — стеклопластик на тот момент не был еще достаточно освоен промышленностью.

В качестве противоминных средств БТЩ могут нести либо КИУ-1, либо буксируемые тралы различных типов. За счет пониженного уровня физических полей (дерево!) и новейшей для 70-х годов (а именно тогда началась постройка тральщиков данного проекта) системы противоминной борьбы, каковой тогда являлся КИУ-1 могли считаться одними из лучших тральщиков мира. Все 22 корабля этого типа вошли в строй в 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия, и только «Магомед Гаджиев» — в 1997 г.

И, наконец, морские тральщики. Их у нас на 1 декабря 2015 г. числилось 13 единиц, в том числе:

МТЩ проекта 1332 – 1 ед.

Бывший рыболовный траулер, в 1984-85 гг прошел переоборудование в Архангельске. Стандартное водоизмещение 1 290 т, скорость – 13,3 уз, вооружение – 2 двухствольных 25-мм автомата, два гранатомета МРГ-1.

МТЩ проекта 266М – 8 ед.

Стандартное водоизмещение – 745 т, скорость – 17 уз, дальность хода – 3000 миль, вооружение – две 30-мм «металлорезки» АК-630, два 25-мм автомата, 2 РБУ -1200, ПЗРК «Игла-1». Из всех МТЩ проекта 266М в составе ВМФ РФ только 2 корабля этого типа вошли в строй в 1989 г, остальные – еще в 70-х годах ХХ века. Для своего времени были весьма хороши, могли использовать КИУ-1, на сегодняшний день шесть кораблей этого типа находятся в строю 40 лет и более, а два самых молодых – 29 лет.

МТЩ проекта 12660 – 2 ед.

Стандартное водоизмещение 1070 т, скорость – 15,7 уз, дальность хода – 1500 миль, вооружение – по одной артустановке 76-мм АК-176 и АК-630М, 2*4 ПУ ПЗРК «Стрела-3». Противоминное – КИУ-2 со СТИУМ «Кетмень»

МТЩ проекта 266МЭ – 1 ед. «Валентин Пикуль». Схож по своим ТТХ с кораблями проекта 266М, возможно, предназначался для более современного минно-трального вооружения (КИУ-2?), вошел в состав флота в 2001 г.

МТЩ проекта 02668 – 1 ед. «Вице-адмирал Захарьин».

Стандартное водоизмещение 791 т, скорость – 17 уз, одна 30-мм АК-306, два 14,5-мм пулемета, ПЗРК «Игла-1». Представляет собой МТЩ проекта 266МЭ адаптированный для нового противоминного комплекса со СТИУМ «Маевка». Введен в строй в 2009 г.

Итак, чем мы располагаем? Формально у нас аж 56 тральщиков разных типов , но если вглядеться чуть пристальнее, то получается, что из них современными методами траления, сиречь – использованием необитаемых подводных аппаратов могут пользоваться только 34 корабля. Вроде бы тоже неплохо – но это если забыть, что 21 корабль из вышеперечисленных могут использовать лишь КИУ-1, то есть оборудование 70-х годов. А вот бороться с теми же «Капторами» (хотя бы теоретически) способны только 13 кораблей из которых 9 – это рейдовые тральщики с водоизмещением в 135 тонн, т.е. они совершенно немореходны.

Однако, если прислушаться к словам людей, непосредственно связанных с минным делом, то картина вырисовывается куда более мрачная. Дело в том, что по каким-то причинам руководство ВМФ недооценивало современные средства поиска и уничтожения мин, и, несмотря на появление новейших КИУ, предпочитало использовать старые, добрые, проверенные временем тралы. КИУ (комплексный искатель-уничтожитель мин) на флоте использовались едва ли не в инициативном порядке отдельными офицерами-энтузиастами, а все официальные задачи ставились и решались буксируемыми тралами – иными словами, ВМФ СССР, несмотря на наличие телеуправляемых подводных аппаратов, так и не приобрел сколько-то богатого опыта борьбы с минной опасностью посредством КИУ.

В РФ эти тенденции только усилились. И потому, несмотря на наличие кораблей, которые теоретически могут использовать КИУ, практически их использовали только два тральщика – «Валентин Пикуль» и «Вице-адмирал Захарьин». На первом испытывался контейнерный вариант новой КИУ со СТИУМ (самоходный телеуправляемый искатель-уничтожитель мин) «Маевка», на втором – корабельный вариант.

Контейнерный вариант «Маевки» на «Валентине Пикуле»

Первый интересен тем, что может быть установлен практически на любой корабль, даже не являющийся тральщиком, но, насколько известно автору, этот экземпляр после испытаний снят с «Валентина Пикуля», а на «Вице-адмирале Захарьине» эксплуатация столкнулась то ли с техническими, то ли с еще какими-то проблемами.

Иными словами, в составе ВМФ РФ на 1 декабря 2015 года был ОДИН тральщик со сколько-то современным противоминным вооружением. А, возможно, не было ни одного.

Что это означает? Например, невозможность в боевых условиях вывести из баз ракетные подводные крейсера стратегического назначения, потому что никто не мешает американским АПЛ наставить мин в угрожаемый период.

Тут, правда, возникает вопрос – как так могло получиться то вообще? И вот здесь мы возвращаемся к описанию злоключений отечественных КИУ.

Дело в том, что примерно к 2009 г. у нас была относительно современная КИУ 3-го поколения – сочетание «Диеза», «Ливадии» и «Маевки», которую разработали вместо создаваемого в Казахстане «Маршрута». Судя по таблице ниже, среди своих иностранных «одноклассников» «Маевка» не блистала «неимеющимианалоговвмире» показателями.

И вот, насколько можно предполагать по сведениям из открытых источников, произошло столкновение интересов трех групп .

Первая группа – это создатели «Маевки» — естественно, ратовали за то, чтобы их система, прошедшая, кстати говоря, все положенные госиспытания и принятая на вооружение, пошла в серийное производство.

Вторая группа – это проектировщики нового комплекса борьбы с минной угрозой, под названием «Александрит-ИСПУМ». Эта система следующего, 4-го поколения, которая должна была по своему функционалу выйти на мировой уровень.

Третья группа — которая не видела смысла возиться с отечественными разработками, а предпочитала закупить самоходные управляемые подводные аппараты во Франции.

В итоге получалось так, что к ГПВ 2011-2020 мы располагали, пускай и не лучшим в мире, но все-таки вполне работоспособным комплексом «Диез»/»Ливадия»/»Маевка», прошедшим государственные испытания и готовым к серийному производству. Возможно, этот комплекс имел какие-то проблемы, но опять же, судя по сведениям в открытой печати, не было ничего такого, чего нельзя было исправить в ходе эксплуатации. Иными словами, мы располагали минно-тральными силами численностью примерно в шесть десятков минных тральщиков, «застрявших» по своим боевым качествам где-то в 60-х годах и совершенно неспособными бороться не то, чтобы с современной, но даже с минной угрозой уровня 90-х годов прошлого века. И относительно современным комплексом противоминной борьбы, который, быть может, не хватал звезд с неба, но все же был вполне работоспособным — но которого на имеющихся у нас тральщиках не было.

Итак, мы могли выбрать «синицу в руках» — попросту говоря произвести модернизацию наших наименее старых морских, базовых и рейдовых тральщиков, заменив аппаратуру (или использовав место, где она должна была стоять) КИУ-1 и 2 «Диезом, «Маевкой» и «Ливадией». Мы могли бы, в дополнение к имевшимся старым кораблям построить небольшую серию дешевых базовых тральщиков на основе того же проекта 12650, с его деревянным корпусом. Таким образом, мы бы на сегодняшний день получили, пускай не лучшие в мире, но все же более-менее адекватные минно-тральные силы, способные с высокой долей вероятности обеспечить вход-выход наших надводных и подводных сил из военно-морских баз.

Но вместо этого мы предпочли «журавля в небе» — махнув рукой на «Маевку», продолжили разработку «Александрит-ИСПУМ», и разработали новый тип тральщиков по проекту 12700 «Александрит». При этом, как минимум, головные корабли серии должны были получить французские системы поиска и уничтожения мин, пока не будет готов «Александрит-ИСПУМ», а когда он все же будет готов… Ну, тут могло получиться по-всякому, потому что при министре обороны Сердюкове отказ от отечественных разработок в пользу импортных поставок был у нас, как это сейчас говорится, самым что ни на есть модным трендом.

Справедливости ради следует отметить, что были у сторонников «французской булки» и логические обоснования своей позиции. Все дело в том, что телеуправляемые аппараты в сочетании с ГАС для поиска мин оказались довольно эффективным противоминным оружием. Соответственно, мины получили технологию, препятствующую такому способу траления. Выглядело это так – при постановке минного заграждения большая часть мин ставилась в расчете на надводные и подводные корабли неприятеля, но некоторое их количество должно было играть роли «минных защитников» — они взрывались, при приближении к ним подводных аппаратов для разминирования.

Разумеется, подобный подход осложнял траление, но все же не делал его невозможным. Например, можно было бы использовать надводные беспилотные аппараты для инициирования подрывов «минных защитников», а затем, когда «защитники» нейтрализованы, осуществлять траление обычными способами. Либо же можно было создать подводные аппараты-камикадзе, которые бы ценой своей гибели вызывали подрыв минных защитников, после чего «настоящим» подводным телеуправляемым аппаратам уже ничего бы не угрожало. Возможно, имелись также и другие варианты борьбы с «минными защитниками», но ничего этого у нас не было.

Увлеченность нашего флота старыми, буксируемыми тралами не позволила нам получить столь необходимый опыт эксплуатации телеуправляемых подводных аппаратов, соответственно, при появлении «минных защитников» возникло ощущение, что даже перспективные отечественные СТИУМ устарели, а каких-то принципиально новых средств борьбы с новой угрозой у нас нет даже в разработке. В то же время иностранная военная мысль пошла по пути «камикадзе», создав одноразовые уничтожители мин. Их преимущество заключалось в том, что при помощи такого «камикадзе» мина уничтожалась быстро и весьма надежно, недостаток — аппарат стоил куда дороже любой мины.

А потому позиция сторонников «французского» варианта: «Давайте купим иностранную супераппаратуру, а не будем ждать, пока наш ВПК создаст очередную «ни мышонка, ни лягушку, а неведому зверушку» все же имела под собой пусть извращенную, но логику. Ведь в отличие от «Александрит-ИСПУМ» иностранные подводные аппараты на деле доказали свою состоятельность. Поэтому, если бы идея заключалась в приобретении нескольких комплектов импортного оборудования с целью получения опыта работы с ними и представления об их возможностях, на основании чего мы могли бы совершенствовать собственные разработки, то это было бы весьма разумным решением. Правда, насколько смог понять автор, у сторонников приобретения французского оборудования речь шла совершенно о другом – о полном замещении отечественных проработок импортом.

В общем, мы попытались приобрести во Франции весь спектр требуемой аппаратуры – судя по тому, какое вооружение предлагается для тральщиков проекта 12700 на экспорт, каждый тральщик должен был получить:

1. Два автономных противоминных подводных аппарата типа Alister 9 с рабочей глубиной до 100 метров;

2. Два телеуправляемых необитаемых подводных аппарата типа K-Ster Inspector с рабочей глубиной до 300 метров;

3. Десять одноразовых телеуправляемых подводных аппаратов-уничтожителей мин типа K-Ster Mine Killer.

Головной тральщик проекта 12700, «Александр Обухов», был заложен 22 сентября 2011 г, был спущен на воду в июне 2014 г, а в строй вошел только в 2016 г.

Да только никакого французского оборудования он не получил – в силу санкций поставлять современные системы траления в Российскую Федерацию оказалось запрещено.

Таким образом, мы получили новейший, весьма крупный (полное водоизмещение – 800 т) и не имеющий аналогов в мире тральщик. Не смейтесь, он действительно не имеет аналогов – его корпус сформирован методом вакуумной инфузии, при этом был установлен мировой рекорд, так как его длина составила 62 метра и «Александр Обухов» стал самым крупным кораблем в мире, сделанным с использованием этой технологии.

Стеклопластиковый корпус дает тральщику преимущества, значительно снижая уровень его физических полей. Даже с учетом того, что современный корабль этого класса не должен сам лезть на минное поле, это чрезвычайно полезный бонус, потому что на море случается всякое и дополнительная защита тральщику никогда не будет лишней.

Однако, основным его противоминным оружием остаются все те же буксируемые тралы, концептуально устаревшие в 70-х годах прошлого столетия. Впрочем, это не совсем правильное заявление, потому что на вооружение «Александра Обухова» поступили также безэкипажные катера.

Не дают покупать за рубежом противоминные комплексы? Давайте купим безэкипажный катер, благо на него ограничения санкций почему-то не распространились. Тем более, что «девайс» у французов получился и впрямь довольно интересным: он имеет целых две ГАС, одна из которых предназначена для обнаружения мин на глубине до 10 м (старые якорные мины), а другая – на глубине до 100 м, включая донные, и может действовать на удалении 10 км от корабля-носителя! Кроме того, «Инспектор» способен «управлять» (точнее, ретранслировать управление с тральщика) на подводные аппараты-уничтожители мин типа K-Ster Mine Killer.

Правда, самих K-Ster Mine Killer нам так и не продали. Причины, по которым французский ВМФ совершенно не заинтересовался детищем «сумрачного французского гения» под названием Inspector-MK2, так и не озвучены. На момент совершения сделки фирма-производитель ни одной стране мира ни одного «Инспектора» так и не «впарило». На этом информационном фоне вопросы о том, был ли проведен конкурс среди иностранных производителей подобной техники, выбиралось ли оптимальное предложение, и проходил ли Inspector-MK2 государственные испытания в РФ, явно переходят в разряд риторических.

В конце концов, должны же мы были купить у французов хоть что-нибудь, ведь фонды под это выделены! И вот, в 2015 г. компания «Проминвест», входящая в состав корпорации «Ростех», заключает контракт на поставку 4 «Инспекторов». Два из них нашему флоту были поставлены прямо в том же 2015 г. а вот насчет второй пары – неясно, возможно, они так и не были поставлены флоту (французы вспомнили о санкциях?).

Но, как бы то ни было, пара «Инспекторов» пополнила состав нашего флота. Значит, головной корабль серии тральщиков проекта 12700 все-таки получил современное противоминное вооружение? Увы, нет.

Проблема в том, что покупатели как-то не обратили внимание на геометрические размеры «француза». А они, к сожалению, не позволяют поднимать Inspector-MK2 на борт тральщика проекта 12700.

В результате «Александр Обухов», конечно, может вывести «Инспекторов» на буксире… или же садить туда экипаж (такая возможность есть), с тем чтобы они выводили французские катера в нужный район, а затем, перед тралением, снимать людей оттуда. Главное только, чтобы волнения не случилось, потому что в таком случае пересадка с 9-метрового катера станет той еще проблемой…

Есть и еще один «забавный» нюанс. Кто-то может сказать, что мы, мол, купили Inspector-MK2 для того, чтобы ознакомиться с лучшими иностранными технологиями, посмотреть, что делают за рубежом и скорректировать собственные разработки. Но проблема в том, что французский «Инспектор» оптимизирован для поиска мин на малых глубинах (до 100 м), то есть он совершенно не охватывает всего спектра задач противоминной обороны (сегодня некоторые мины могут быть выставлены и на 400-метровой глубине). Соответственно, его приобретение (с последующим…эгхкм…тиражированием) могло бы решать только частные задачи траления акваторий военно-морских баз и подходов к ним (там, где глубина соответствующая). Но приобретались-то эти катера для весьма крупного морского тральщика, которому совершенно противопоказана работа на малых и сверхмалых глубинах!

Сегодня мы проектируем безэкипажные катера «Тайфун», которые по своим возможностям должны превосходить французские «Инспекторы», но… начнем с того, что не имеющие аналогов в мире технологии строительства тральщиков проекта 12700 при всех их плюсах имеют один минус – они банально дорого стоят . Стоимость «Александра Обухова» достоверно неизвестна, но блог bmpd приводит данные о договоре его страхования. Так вот, страховая стоимость головного тральщика проекта 12700 составляет «с момента испытаний и до передачи судна Заказчику» 5 475 211 968 руб . Скорее всего, это и есть стоимость новейшего тральщика, но не исключено, что в данный договор страхования заложена только компенсация затрат на его строительство, т.е. стоимость данного корабля выше на сумму прибыли производителя и НДС.

Но даже если 5,5 млрд. руб. – это цена именно полностью готового корабля, причем – без основного его оружия, комплекса противоминной борьбы (которая в стоимости тральщика могла быть учтена лишь частично, так как кроме ГАС при сдаче тральщик ничем не был укомплектован), то корабли проекта 12700 стали для нас воистину «золотыми». И именно такими, судя по всему, хотят сделать и «Тайфуны» для них, которые уже в базовой комплектации стоят 350 млн. руб.

Но что такое 350 млн? Ерунда. Поэтому производитель предлагает оснастить безэкипажный катер ударными модулями (!) и/или беспилотным летательным аппаратом «Орлан» (!!!). Нет, не подумайте дурного, БПЛА выполняет «архиважную» функцию – если без него дальность управления «Тайфуном» с тральщика достигает 20 км (чего явно более чем достаточно), то с БПЛА – целых 300 км! Это же можно прямо из питерского адмиралтейства в радиоуправляемые кораблики гонять! А если их еще и боевыми модулями оснастить – так и «морской бой» на совещании устроить…

Остается только радоваться, что нет предложений оснастить «Тайфун» пусковыми установками под «Калибры» и посадочной палубой под перспективный истребитель вертикального взлета и посадки (хотя… автор настоящей статьи уже ничему не удивится). Собственно говоря, добросовестность разработчиков отлично характеризует приведенный выше рекламный плакат. Как следует из «шапки» таблицы, они сравнивают свой «Тайфун» с Inspector-MK2… но вот в самой таблице «почему-то» приводятся ТТХ предыдущей модификации Inspector-MK1

И вот печальный итог

Сегодня мы строим «золотые» тральщики проекта 12700 – один ввели в строй, еще четыре – в разных стадиях строительства, ожидаются до 2020 г. В декабре 2016 г. главнокомандующий ВМФ Владимир Королев сообщил о том, что «законтрактованы» еще 3 тральщика, но на стапеля они до сих пор так и не встали. В дополнение к ним мы создаем не менее «золотые» безэкипажные катера типа «Тайфун».

В недрах НИИ «сумрачный отечественный гений» вовсю проектирует новейшую и современнейшую систему противоминной борьбы «Александрит-ИСПУМ», которая, безусловно, будет лучше всех в мире, но когда-нибудь потом, а пока нужно не забыть своевременно перечислить финансирование очередного этапа ОКР… И, кстати, открывать новые исследования. Потому что по непонятной халатности «Александрит-ИСПУМ» разрабатывается исключительно в корабельной модификации, а вот в контейнерной – нет, поэтому, например, на наши недокорветы-перепатрульные корабли проекта 22160 его не установить.

А в это время наш единственный работоспособный комплекс «Диез»/»Ливадия»/»Маевка» имеется аж на одном тральщике, его контейнерная модификация, испытанная на «Валентине Пикуле», по некоторым данным вывезена куда-то под Москву.

Ну, а если война? Что ж, придется перенимать опыт Королевского флота. Одной из ключевых задач контр-адмирала Вудварда, командовавшего авианосной группой англичан в 1982 г. у Фолклендов, было обеспечение высадки десанта – и по возможности бескровное. Все бы ничего, но подходы к месту высадки могли быть заминированы, а в составе соединения Вудварда не имелось ни одного тральщика. Новые корабли этого типа только-только проходили испытания, и отбивать у аргентинцев исконно британские Фолкленды их не послали.

Но как бороться с минной опасностью? Выбора у контр-адмирала не было никакого – он вынужден был отправить один из своих фрегатов, «Алакрити», для того, чтобы он собственным днищем проверил наличие мин в зоне высадки. В своих мемуарах Вудвард писал:

«Теперь мне предстояла трудная миссия пригласить на связь капитана 2 ранга Кристофера Крейга и сказать: «Я хотел бы, чтобы сегодня вечером вы пошли и проверили, сможете ли утонуть, подорвавшись на мине в Фолклендском проливе »…

Адмирал рисковал небольшим фрегатом с экипажем в 175 человек, чтобы не подвергать опасности десантные корабли, битком набитые морскими пехотинцами. Именно таким способом нам, в случае чего, придется выводить РПКСН в море – пустив перед ними многоцелевую АПЛ, потому что другого способа защитить ракетные подводные крейсера от современных мин у ВМФ РФ нет. Вот только есть один нюанс – когда британский корабль погибал в бою, его командир или старший офицер, по традиции, произносили фразу: «У Короля много» («King has a lot»). И даже при Фолклендах, несмотря на то, что Королевский флот в 1982 г. был лишь тенью былого величия, по отношению к «Алакрити» эта фраза все же была бы справедливой – маленьких фрегатов у Короны оставалось довольно много.

Увы – о наших многоцелевых АПЛ этого сказать нельзя.

Чего только Германия не успела выдумать за годы войны и ранее. Вот посмотрите на этот агрегат! Как вы думаете, что это? А вот я вам и расскажу …

С самого начала Второй Мировой войны перед немецкими военными стоял вопрос проделывания проходов в минных полях. Эти действия вменялись в обязанности саперам, но со временем появились и минные тралы. Кроме того, уже в ходе войны было создано несколько оригинальных и интересных самоходных машин подобного назначения.

История создания бронированных минных тралов в Германии в годы Второй Мировой войны даже в наше время весьма туманна и не изобилует какими-либо точными фактами. К настоящему моменту известны две такие машины, разработанные фирмами Alkett и Krupp. Если о трале фирмы Krupp вся информация «осела» где-то у бывших союзников, что о машине фирмы Alkett известно гораздо больше, благодаря сохранившемся документам о её испытаниях в СССР…

Первым был Alkett Minenraumer. В 1941 году фирма Alkett при содействии Krupp и Mercedes-Benz приступила к созданию самоходного минного тральщика. По задумке инженеров, эта машина должна была самостоятельно уничтожать противопехотные мины противника путем банального наезда на них. Для этого бронемашина была оснащена тремя колесами. Передние два были ведущими и имели диаметр порядка 2,5 метров, а заднее управляемое было в два раза меньше. Для того чтобы после каждого взрыва не нужно было менять все колесо, на ободе размещались трапециевидные опорные платформы, по десять на ведущих колесах и 11 на рулевом. Действовала система так. Установленные на шарнирах платформы буквально наступали на мину и приводили в действие ее нажимной взрыватель.

Противопехотная мина взрывалась, но не наносила ущерб самой машине, а лишь деформировала платформу. Корпус аппарата Alkett Minenraumer имел в своей основе бронекорпус танка PzKpfv I. От танкового корпуса оставили переднюю половину, а остальное сделали заново. Вместе с характерными обводами лба танка Minenraumer получил и башню с двумя пулеметами. В «приделанной» к половине танкового корпуса части тральщика разместили моторно-трансмиссионное отделение с двигателем Maybach HL120 мощностью в 300 л.с. Экипаж машины состоял из механика-водителя и командира-стрелка.

В 42-м году Alkett Minenraumer отправился на испытания. Документов с их результатами не сохранилось, но единственный построенный образец после войны был испытан в Кубинке. При выезде на мягкий грунт аппарат довольно быстро увяз и 300 «лошадей» мотора не смогли обеспечить даже расчетные 15 км/ч. Кроме того, вызвала сомнения сама идея «давить» мины колесами, ведь при подрыве экипаж подвергается нескольким неблагоприятным воздействиям. Советские инженеры признали проект бесперспективным. Судя по отсутствию Minenraumer на полях Второй Мировой, немецкие ответственные лица посчитали так же. Единственный опытный экземпляр отправили в дальний угол полигона, где он был обнаружен красноармейцами.

Официальное обозначение: Vs.Kfz.617

Альтернативное обозначение: Minenraumer Alkett, Alkett Räumer S
Год начала работ: 1941
Год постройки первого прототипа: 1942
Стадия завершения работ: построен один прототип.

Одной из возможных причин появления таких машин можно рассматривать кампанию 1940-го года на Западном фронте. Засеянные минами пространства вдоль «Линии Мажино» внушали определенные опасения и в будущем, с большой долей вероятности, рассматривался вариант использования специализированных минных тралов, способных проделывать проходы непосредственно в боевых условиях. В то время наиболее распространенными были противотанковые пушки калибра 25-45 мм, поэтому защищенность трала вполне могла ограничиться 30-40 мм бронированием.

Неизвестно, выдавалось ли точное техническое задание, но фирма Alkett подошла к процессу проектирования минного трала более чем творчески. Основной замысел заключался в том, что обладавшая внушительной массой машина должна была давить мины колесами. Для этой цели была выбрана оригинальная схема шасси с двумя передними колесами диаметром 1900 мм, который монтировались на консольной части массивной трубы, проходившей через корпус. Каждое из колёс оснащалось десятью металлическими «башмаками» соединявшиеся между собой промежуточными звеньями. На внешней поверхности колес были выполнены зубья, за которые производилось зацепление «башмаков». Заднее колесо диаметром 1460 мм также оснащалось десятью «башмаками» аналогичной конструкции, но меньших размеров. Опорная поверхность «башмака» на ведущих колёсах составила 630х630 мм, а на направляющем колесе – 630х315 мм.

Весьма оригинально был выполнен корпус, по компоновке напоминавший танковый. В передней части корпуса располагалось отделение управления, совмещенное с боевым отсеком. Лобовые бронелисты устанавливались под углами наклона от 30 до 75 и имели толщину 35-40 мм. Толщина бортовой брони не превышала 20 мм. Место водителя располагалось слева, командира машины – справа. Помимо своих непосредственных задач командир также обслуживал два пулемета типа MG34, которые устанавливались в башне заимствованной у серийного танка Pz.Kpfw.I Ausf.B. Чтобы обеспечить приемлемые сектора обстрела башня устанавливалась со смещением на правый борт на подбашенной коробке, закреплённой при помощи уголков на болтах. Толщина бронелистов коробки составляла 10-35 мм. Для наблюдения за метсностью экипаж мог воспользоваться телескопическим прицелом и шестью смотровыми щелями.

Трансмиссия бронированного трала размещалась в средней части корпуса и состояла из следующих элементов:

Главный фрикцион;
- гитара;
- коробка передач с демультипликатором (8 передач вперед и 2 назад);
- главной и промежуточной передач;
- бортовой передачи;
- системы управления поворотом;
- ленточные тормоза.

В моторном отсеке, занимавшем кормовую часть корпуса и отделенным от трансмиссионного отделения перегородкой, поперечно располагался бензиновый двигатель Maybach HL-120. Маслобак устанавливался на двигатель с правой стороны картера. Водяные радиаторы размещались вместе с осевыми вентиляторами по бортам боевого отделения. Топливный бак находился в кормовой нише корпуса. Чтобы обеспечить защищенность нижней части корпуса днище было выполнено двойным. Толщина наружного бронирования (из двух бронелистов соединяемых встык под углом) составляла 40 мм, внутреннего – 20 мм. В образовавшемся пространстве с внутренней стороны днище усиливалось трем поперечными и девятью продольными ребрами жёсткости толщиной 20 мм. Высота рёбер была непостоянная, уменьшаясь о центра к бортам. Внутреннее днище было выполнено съёмным и крепилось на болтах.

В каких условиях проходила постройка этой машины пока остаётся не выясненным. Из сохранившихся сведений известно, что бронированный самоходный трал получил заводское обозначение Vs.Kfz.617 , а в зарубежных источниках его называютMinenraumer Alkett или Alkett Räumer S . Единственный опытный образец предположительно был собран в 1942 году. О дальнейшей судьбе трала сейчас ходят самые разнообразные легенды:

Доставлен на Курскую Дугу летом 1943 года и затем закопан немцами по причине невозможности эвакуации;
- брошен при отступлении летом 1944 года в Белоруссии;
- брошен при отступлении летом (осенью) 1944 года в Польше;
- брошен в Германии и отправлен на свалку одной из воинских частей, откуда извлечен в 1950-е гг.

В общем, недостатка в версиях не наблюдается. А вот настоящая история Alkett Räumer S оказалась несколько прозаичнее. Весной 1945 года трал был обнаружен советскими войсками на территории Германии в практически нетронутом виде. Судя по всему, эта машина настолько не интересовала самих немцев, что они даже не удосужились вывести её из строя. Благодаря этому советские специалисты получили возможность не только детально ознакомиться с её конструкцией, но и провести полный цикл испытаний на полигоне в Кубинке.

Когда именно проводились тесты сказать затруднительно, но составленный «по горячим следам» отчет датирован 31-м июля 1947 года. На испытаниях выяснилось, что при полосе траления 3170 мм образуются три не сплошные полосы общей шириной 1900 мм. Таким образом, пропуски между рабочими колесами составляли по 635 мм, что составила 40% от полосы траления. Не слишком удачным оказалось размещение пулеметной башни, обладавшей большими «мертвыми зонами». Впрочем, самыми крупными недостатками оказались низкая подвижность трала не только на местности, но и на твердом грунте, а также слабое бронирование, не выдерживавшее попадание бронебойного снаряда калибра больше 20 мм.

Несмотря на столь разочаровывавшие данные было решено провести боевое траление. Правда, трал двигался не самостоятельно, а буксировался за танком. Взрыв противотанковой мины Alkett Räumer S действительно выдержал, однако механик и водитель получили сильную контузию. На этом испытания было решено закончить. Прототип трала был вначале отправлен на временное хранение и впоследствии его передали музею бронетанковой техники.

Прототип минного трала был захвачен американскими войсками в Хиллерслебене (Hillersleben) весной 1945 года и отбуксирован на пункт сбора трофейной техники. Его полномасштабные испытания не проводились, а в послевоенный период Krupp Räumer S был разобран.

Примерно через год фирма Krupp, учтя все недостатки трехколесного противоминного средства, представила свой проект. На этот раз машина представляла собой нечто среднее между Alkett Minenraumer и тягачом LW-5. 130-тонный (проектная полная масса) четырехколесный монстр тоже должен был в прямом смысле давить мины. Принцип действия был позаимствован у ранее описанного тральщика, с той разницей, что Krupp Raumer-S (так назвали эту машину) имел неподвижные опорные платформы.

Официальное обозначение: Krupp Räumer S (Selbstrantrieb)

Альтернативное обозначение: Schweres Minenraumerfahrzeug
Год начала работ: 1943
Год постройки первого прототипа: 1944
Стадия завершения работ: построен один прототип, в боевых действиях не применялся.

Из двух минных катковых тралов, дошедших до стадии практической реализации, не меньшей интерес представлял образец, созданный инженерами фирмы Krupp. Никакой подробной информации об этой машине до сих пор не найдено.

Общий принцип применения Krupp Räumer S (Selbstrantrieb) был весьма прост – обладая высоким удельным давлением на грунт трал должен был в буквальном смысле этого слова давить мины, расчищая тем самым проходы для боевой техники и пехоты. Не исключено, что при создании этой машины использовались наработки, полученные в ходе проектировании Räumer S фирмы Alkett.

Трал имел сочлененную двухкорпусную конструкцию. Каждый из корпусов оснащался 12-цилиндровым двигателем Maybach HL90 мощностью 360 л.с. , размещенного в кормовой части, и индивидуальным постом управления, который был вынесен далеко вперед за колесную ось. Место водителя располагалось с левой стороны. Стальные колеса диаметром 2700 мм, в совокупности с высоко поднятым корпусом (клиренс составлял больше 1 метра), должны были обеспечить хорошую защищенность рабочих мест экипажа и основных агрегатов трала. Также предполагалось, что Krupp Raumer S будет обладать хорошей подвижностью на местности.

Поскольку обеспечить нормальный поворот колес при массе в 130 тонн не представлялось возможным, конструкторы компании «Крупп» применили сочлененную схему. Правда, в отличие от LW-5, не было предусмотрено узлов для «удлинения» машины. Зато при необходимости Raumer-S мог работать тяжелым тягачом, для чего имел соответствующее оборудование. Примечательно, что конструкторы сразу понимали низкие показатели маневренности будущей машины. Поэтому, скорее всего, для более удобного и быстрого возвращения с минного поля, оснастили Raumer-S двумя кабинами в передней и задней части. Таким образом, один механик-водитель проделывал проход в минном поле, а второй возвращал машину обратно, не теряя время на развороты.

По имеющейся информации, Krupp Raumer-S успел поездить по полигону. Однако его преследовали ровно те же проблемы, что и тральщик от Alkett. Большая масса и низкая удельная мощность делали из оригинальной идеи нечто сложное и неповоротливое. К тому же вызывала вопросы боевая живучесть – вряд ли противник станет спокойно смотреть на то, как непонятная машина ездит по минному полю перед его позициями. Так что Raumer-S не спасла бы даже вторая кабина – свои два-три снаряда он «поймал» бы задолго до окончания разминирования прохода. Одновременно с этим были сомнения и в сохранении здоровья экипажа после подрыва мин. В итоге по результатам испытаний еще один проект минного тральщика был закрыт. Иногда встречается информация о том, что Krupp Raumer-S успел поучаствовать в боевых действиях на Западном фронте, но документальных подтверждений тому нет. Единственный изготовленный 130-тонный гигант стал трофеем союзников.

Поняв бесполезность казавшейся когда-то перспективной идеи, на фирме Krupp вернулись к проекту другого тральщика, более простой и привычной по нынешним меркам конструкции. Еще в 1941 году было предложено взять серийный танк и сделать для него трал. Тогда проект посчитали ненужным и заморозили, но после неудач Raumer-S к нему пришлось вернуться. Собственно трал был чрезвычайно прост – несколько металлических катков и рама. Все это нужно было крепить к танку и проход проделывался без особого риска для бронемашины. В то же время, еще помнились особенности боевой работы экипажа Raumer-S, который то и дело рисковал получить травмы. Поэтому было решено взять в качестве основы танк PzKpfw III и сделать из него более приспособленную к разминированию машину. С этой целью ходовая часть исходного танка была значительно переработана, что позволило увеличить клиренс почти в три раза. Помимо преимуществ в деле сохранения здоровья экипажа такое решение придало готовому тральщику Minenraumpanzer III характерный внешний вид.

В 1943 году Minenraumpanzer III привезли на полигон и начали испытывать. Трал работал превосходно. Уничтожались почти все типы существовавших в то время мин с взрывателями нажимного действия. А вот к «носителю» трала возникли вопросы. Так, высокий центр тяжести заставлял сомневаться в устойчивости бронемашины на поворотах, а диски трала имели свойство разрушаться после нескольких уничтоженных мин. Осколки дисков при неблагоприятном стечении обстоятельств могли пробить лобовую броню Minenraumpanzer III и привести к печальным последствиям. Так или иначе, по совокупности результатов полигонных испытаний новый тральщик также не был запущен в серию.

источники
http://topwar.ru
http://www.aviarmor.net/
http://waralbum.ru/

Напомню вам еще необычные образцы немецкой техники: как вам вот этот или например . Кстати, второй тральщик мне напомнил вот этот автомобиль - Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -

Тралением немецких минных полей в советском флоте занимались корабли специальной постройки - быстроходные тральщики типа «Фугас». Но, кроме этого, им приходилось выполнять и другие задачи командования - конвоировать транспорты, совершать набеговые операции, обстреливать побережье, высаживать десанты, эвакуировать войска.

Советские «пахари моря»

Минное оружие доказало свою эффективность во время Русско-японской войны. Потом его активно использовали противоборствующие стороны в годы Первой мировой войны. Во время Гражданской войны красные, белые и интервенты выставили тысячи мин на морях и реках бывшей Российской Империи. После окончания конфликта ещё долгие годы сохранялась минная угроза, с которой активно боролись устаревшие тральщики. В 20-30-е гг. ХХ в. минное оружие развивалось ускоренными темпами, одновременно совершенствовались и средства борьбы с ним. Шагало в ногу со временем и молодое Советское государство. В годы первых советских пятилеток в программы военного кораблестроения были включены тральщики БТЩ проекта 3 (по классификации того времени быстроходные или базовые). В 1933-1934 гг. в Севастополе были заложены четыре первых корпуса. Они вошли в состав Черноморского флота в 1936-1937 гг. К этому моменту на стапелях находились ещё шесть корпусов тральщиков, которые строились по откорректированному проекту 53. Они вступили в строй в 1938 г, но два из них отправили на Тихий океан по приказу из Москвы. В 1937-1939 гг. заложили ещё семь тральщиков, они строились по модернизированному проекту 58. В 1939-1941 гг. пять «пахарей моря» пополнили Черноморский флот, а два корабля вновь были отправлены командованием на усиление Тихоокеанского флота. Ещё два корпуса тральщиков типа «Фугас» так и остались недостроенными. Таким образом, в состав Черноморского флота входили 13 БТЩ. Они составили два дивизиона БТЩ, вошедшие в состав ОВРа главной базы ЧФ, созданного 24 августа 1939 г. Быстроходные тральщики базировались в Южной бухте Севастополя, их экипажи активно занимались боевой учёбой и принимали участие во всех флотских учениях и манёврах.

Начало войны

22 июня немецкие самолёты сбросили мины на севастопольском фарватере. В этот день в дозор был отправлен Т-401 «Трал». С первых дней войны гитлеровцы активно применяли минное оружие на Чёрном море. Они ставили магнитные мины на фарватерах баз Черноморского флота. Командование ЧФ, выполняя директивы из Москвы, отдало приказ о постановке оборонительных минных заграждений. В этих работах принимали участие и «фугасы» - в июне и июле 1941 г. тральщики ставили мины у Одессы, Новороссийска, Анапы, в Керченском проливе, в дельте Килийского гирла Дуная и у Устричного озера. Помимо этого, они активно использовались для прикрытия минных постановок крейсеров, эсминцев и минзагов, тралили мины и несли дозор у Севастополя. Вскоре активизировала свои действия немецкая авиация, и БТЩ начали активно привлекать к конвоированию транспортов в Одессу, порты Крыма и на Кавказ. Как отмечал один из моряков ОВРа: «Быстроходные тральщики из-за нехватки эскортных кораблей высвободили от их прямой обязанности - борьбы с минами! Парадокс - эскортные сторожевые катера уничтожают мины, а тральщики стоят у причала или эскортируют конвои». При этом потерь удавалось избегать, но это не могло продолжаться вечно. 12 сентября при формировании нового конвоя у Феодосии на мине подорвался Т-402 «Минреп». В течение нескольких минут он затонул, погиб 61 моряк.

Немецкие части захватили всю Украину и пытались прорваться в Крым, они планировали захватить Севастополь. 26 сентября командование ЧФ послало Т-403 «Груз» к Перекопскому перешейку для обстрела немецких войск. В эвакуации Одессы принимали участие тральщики Т-404 «Щит», Т-405 «Взрыватель», Т-406 «Искатель» и Т-407 «Мина». Быстроходные тральщики поставили мины в порту и на подходах к нему - 14 октября Т-405 «Взрыватель» поставил 30 мин у Григорьевки, 16 октября он 50 минами минировал одесский порт, 20 октября его моряки поставили 26 мин в Одесском заливе. 24 октября Т-404 «Щит» и Т-408 «Якорь» выставили 27 и 26 мин в Днепро-Бугском лимане. Черноморский флот лишился части своих баз и перебазировался на Кавказ, части Вермахта ворвались в Крым. Первой на защиту города встала береговая батарея № 54. В течение нескольких дней артиллеристы вели огонь по войскам противника. 2 ноября за ними были посланы Т-406 «Искатель» и два «морских охотника». Началась 250-дневная оборона Севастополя, ставшая в нашей символом мужества и стойкости моряков-черноморцев.

Быстроходный тральщик Т-412 ставит оборонительное минное заграждение под Одессой, июль 1941 г.

Защищая родной Севастополь

Защитникам Главной базы ЧФ удалось отразить немецкие атаки на Севастополь и части Вермахта, захватив Крым, стали готовиться к штурму крепости. Накапливали силы и советские войска - по морю доставляли подкрепления, оружие и боеприпасы, на Большую землю вывозились раненые и мирное население, разнообразные грузы. Немецкая авиация получила аэродромы в Крыму и начала систематически бомбить порт, артиллерия противника постоянно обстреливала город и бухты, немцами ставились новые мины на подступах к порту. Основные силы ЧФ ушли на Кавказ, но корабли ОВРа продолжали нести свою нелёгкую службу: боролись с минами, выходили в дозор, прикрывали конвои, перевозили подкрепления и грузы, конвоировали транспорты и обстреливали вражеские позиции у Севастополя и Балаклавы. В Севастополе остались Т-413, десять «морских охотников», девять катеров типа КМ, семнадцать КАТЩ и плавбатарея №3. Базовый тральщик нёс патрулирование подходов к крепости, он встречал конвои и боевые корабли, на его борту находились лоцман и штурман дивизиона. Тральщики неоднократно попадали под обстрелы врага, их постоянно атаковали немецкие асы. Не всегда кораблям удавалось избежать повреждений, экипажи несли потери. Повреждённые БТЩ становились в ремонт и на оставшихся в строю «пахарей моря» усиливалась нагрузка. В декабре немецкие части начали штурм Севастополя. С 1 по 29 декабря тральщики провели 29 стрельб по наступавшим войскам противника и израсходовали 659 100-мм снарядов. В декабре 1941 г. тральщики Т-401 «Трал», Т-404 «Щит», Т-410 «Взрыв», Т-411 «Защитник» и Т-412 принимали участие в Керченско-Феодосийской десантной операции, которая облегчила положение защитников крепости и позволила советским войскам создать плацдарм для наступления в Крыму.

Мина образца 1926 г. на палубе БТЩ Т-408 «Якорь». Снимок сделан в июле 1941 г. во время постановки минного заграждения в районе Устричного озера

Корпус тральщика Т-405 «Взрыватель» на берегу в районе Евпатории, январь 1942 г.

Более сложная задача была поставлена командованием ЧФ перед командиром Т-405 «Взрыватель». 4 января 1942 г. он вышел из Севастополя с десантниками на борту. Он вместе с буксиром СП-12, семью «морскими охотниками» в ночь на 5 января высадил в Евпатории 740 десантников и три танка. Им удалось быстро захватить центр города, но развить успех они не смогли. Немцы быстро подтянули резервы, а советским войскам помощь не поступила из-за плохой погоды. С рассветом в дело вступила авиация, и тральщик, помогавший десантникам огнём из орудий, получил значительные повреждения. Вечером 5 января волны выбросили повреждённый корабль на песчаный берег в 6 км южнее Евпатории. Утром 6 января «Взрыватель» был расстрелян немецкими танками, а остатки десанта были уничтожены или пленены, лишь немногие смогли прорваться к партизанам.

После напряжённых десантных операций «пахари моря» вернулись к своим «прямым» обязанностям - эскортированию транспортов и конвоев, доставке в Севастополь грузов, боеприпасов и пополнений. Немцы в течение весны 1942 г. активизировали блокаду подходов к крепости, они привлекли к действиям на советских коммуникациях самолёты-торпедоносцы, торпедные катера и мини-субмарины, значительно возросло количество налётов на порт. Началась блокада крепости, и всем кораблям с грузами для защитников приходилось прорываться в крепость с боем.

27 мая в Севастополь успешно прорвался транспорт «Грузия». Его сопровождали эсминец «Безупречный», Т-404 «Щит», Т-408 «Якорь» и Т-409 «Гарпун». Вечером 2 июня у Ялты был потоплен танкер «Громов». Его сопровождали Т-411 «Защитник», Т-412 и 4 сторожевых катера, но они не смогли отразить атаку 10 торпедоносцев. 7 июня части Вермахта начали новый штурм. 10 июня Т-408 «Якорь» и Т-411 «Защитник» поддерживали огнём части РККА, 11 июня Т-401 «Трал» и Т-410 «Взрыв» вели огонь по немецким войскам. Вскоре защитники крепости начали испытывать острую нужду в боеприпасах и пополнении. Необходимо было срочно доставить грузы в Севастополь и эвакуировать раненых. 10 июня в порт прорвался транспорт «Абхазия» в сопровождении эсминца «Свободный», тральщиков Т-408 «Якорь» и Т-411 «Защитник». 11 июня блокаду прорвал транспорт «Белосток». Его сопровождали Т-401 «Трал» и Т-410 «Взрыв», которые были немедленно направлены командованием СОР обстреливать наступающие немецкие части. 12 июня пришёл транспорт «Грузия», который сопровождали Т-404 «Щит» и Т-409 «Гарпун». 13 июня на внешнем рейде Севастополя немецкой авиацией был потоплен Т-413, погибло 18 моряков. Во время налётов на Севастополь 17 и 18 июня был сильно повреждён Т-409 «Гарпун», но его удалось вывести на ремонт в Туапсе. Для его восстановления были использованы части корпуса недостроенного тральщика. Вечером 19 июня у мыса Фиолент торпедоносцы противника потопили транспорт «Белосток». Его сопровождал Т-408 «Якорь» и 5 сторожевых катеров. Немецкая авиация продолжила налёты на остатки конвоя. Тральщик получил значительные повреждения от близких разрывов бомб, но сумел 20 июня дойти до Туапсе. В отсеки тральщика поступило не менее 150 т воды, осадка увеличилась на 0,5 м, крен на левый борт достигал 12 градусов.

Быстроходный тральщик Т-404 «Щит» отходит от причала в Новороссийске, начало 1942 г. На заднем плане видны эсминцы типа 7

Быстроходный тральщик Т-401 «Трал» выходит из Новороссийска в Севастополь, весна 1942 г. Снимок сделан с борта лидера «Ташкент». На заднем плане виден корпус недостроенного крейсера проекта 68-К

Быстроходный тральщик Т-412 швартуется после боевого похода, Батуми, 1942 г. На снимке хорошо видна конструкция полубака БТЩ типа «Фугас»

Наблюдатель ведёт наблюдение за морем на баке одного из быстроходных тральщиков ЧФ

Тем временем началась агония Севастополя, и тральщики приняли участие в эвакуации раненных и защитников крепости. Но она не была организована и проходила в сложнейших условиях - полное господство немецкой авиации в воздухе, большое количество катеров противника на морских подступах к городу, огромное количество людей, брошенных командованием СОР на произвол судьбы, около 35 батарей без боеприпасов, еды и воды. 2 июля тральщики Т-410 «Взрыв», Т-411 «Защитник» и «морские охотники» занимались эвакуацией людей из Севастополя. Они приняли на борт до 700 человек и сумели прорваться в Новороссийск. Т-404 «Щит», который шёл в агонизирующую крепость, атаковали немецкие самолёты. В итоге повреждённый близкими разрывами он не смог прорваться в Севастополь. Он вернулся в Новороссийск, сняв по пути 32 человека с гидросамолёта ГСТ. Вскоре крепость пала, и большая часть защитников черноморской твердыни попала в плен.

Посадка десантников на быстроходный тральщик Т-412 «Арсений Раскин», 1943 г.

Моряки готовят к постановке параван-трал на одном из быстроходных тральщиков типа «Русь»

У берегов Кавказа и на вражеских коммуникациях

Основной задачей «пахарей моря» по-прежнему оставалась проводка конвоев вдоль берегов Кавказа. Они сопровождали транспорты и танкеры по маршруту Батуми - Поти - Туапсе - Новороссийск, эскортировали боевые корабли, выполняли различные поручения командования ЧФ. Тральщики принимали участие в постановке оборонительного минного заграждения у Новороссийска. 16 июля 150 мин были поставлены канонерской лодкой «Красная Абхазия», Т-401 «Трал», Т-406 «Искатель» и Т-412. В ночь на 31 июля Т-407 «Мина» и Т-411 «Защитник» обстреливали Феодосию. 14 августа в районе Озерейки авиация противника сильно повредила Т-410 «Взрыв», и его с большим трудом буксир «Симеиз» притащил в Новороссийск. 19 сентября Т-401 «Трал» и Т-406 «Искатель» обстреливали немецкие позиции у Мысхако. 18 октября Т-408 «Якорь» и Т-412 обстреливали Анапу. Почти каждый переход конвоев вдоль берегов Кавказа сопровождался атаками противника.

Вскоре тральщики были задействованы и в набеговых операциях на вражеские коммуникации. В первом походе приняли участие четыре тральщика и эсминец «Сообразительный». Утром 13 декабря Т-406 «Искатель» и Т-407 «Мина» атаковали вражеский конвой у селения Шаганы, но в ходе двухчасового боя не смогли нанести судам противника значительных повреждений. Тральщики Т-406 «Искатель» и Т-408 «Якорь» противника не обнаружили и обстреляли его береговые объекты. Второй поход (2629 декабря) к берегам Румынии также не принёс успеха советским морякам, и они ограничились обстрелом объектов у селения Бурнасы. Больше к действиям на коммуникациях противника «пахарей моря» не привлекали. 15 января Т-412 получил имя «Арсений Раскин» в честь погибшего 26 октября 1942 г. начальника Политического управления ЧФ, прославившегося в качестве комиссара ВМБ Ханко.

Краснознамённый ЭМТЩ-401 «Трал» ведёт бУксировку электромагнитного трала, сентябрь 1944 г.

Краснознамённый ЭМТЩ-407 «Мина» швартуется в Южной бухте Севастополя, 1946 г.

В ночь на 4 февраля 1943 г. три базовых тральщика приняли участие в десантной операции в районе Южная Озерейка - Станичка. Т-412 «Арсений Раскин» вёл на буксире болиндер №4, Т-411 «Защитник» буксировали болиндер №6, Т-404 «Щит» тащил болиндер №2. На борту болиндеров находились танки. На территории противника удалось создать плацдарм, получивший название «Малая земля», который стали обеспечивать пополнением и боеприпасами корабли Черноморского флота. Каждую ночь канлодки, тральщики, катера, мотоботы и сейнеры привозили жизненно важные грузы для защитников. Например, за ночь 8 февраля Т-404 «Щит» и Т-412 «Арсений Раскин» перевезли 144-й батальон 83 бригады морской пехоты численностью 1020 человек. Им противостояли немецкие «москитные» силы, артиллерия и авиация противника. 27 февраля у Мысхако торпедными катерами противника был потоплен Т-403 «Груз», доставлявший бойцов и боеприпасы. После этого тральщики к доставке грузов не привлекали. 1 марта тральщик Т-411 «Защитник» удостоился гвардейского звания.

У берегов Кавказа стали активно действовать немецкие подводные лодки. 12 марта ими был торпедирован танкер «Москва», 31 марта торпеда попала в танкер «Кремль». 22 мая самолёты противника атаковали советский конвой в районе мыса Чуговкопас. Ими был потоплен СКА №041, повреждены транспорт «Интернационал» и Т-407 «Мина». Только помощь авиации спасла их от гибели. 15 июня у Сухуми немецкая подлодка «U-24» потопила гвардейский Т-411 «Защитник», погибло 46 моряков. Охранение конвоев было усилено, была активно задействована советская авиация, но подлодки и самолёты противника атаки на советские конвои у берегов Кавказа не прекратили. 18 ноября был торпедирован танкер «И.Сталин», 29 ноября торпеда угодила в танкер «Передовик», но, к счастью, не взорвалась. 16 января 1944 г. у мыса Анакрия немцы потопили танкер «Вайян Кутюрье», который сопровождали 4 базовых тральщика и 10 «морских охотников».

Завершение боевых действий на Чёрном море

Весной - летом 1944 г. советские войска освободили Севастополь. Тральщики продолжали конвоировать транспорты, их использовали для перевозки ценных грузов. В апреле-мае тральщики Т-401 «Трал» и Т-407 «Мина» получили английские тралы типа LL и их стали называть ЭМТЩ. Однако немецкие подлодки всё ещё продолжали активные действия у берегов Кавказа, и командование ЧФ решило искоренить угрозу. 15, 19, 21 и 22 июля Т-406 «Искатель» выставил противолодочное минное заграждение (из антенных мин) у мыса Анакрия и Гудауты. Конвои вновь стали получать дополнительные силы эскорта, активно использовалась авиация. 22 июля базовые тральщики Т-401 «Трал», Т-404 «Щит», Т-407 «Мина» и Т-412 «Арсений Раскин» за вклад в разгром Германии были награждены орденами Боевого Красного Знамени. Их экипажам предстоял огромный труд по тралению немецких, румынских, болгарских и советских минных заграждений. 18 августа краснознамённый Т-404 «Щит» провёл контрольное траление фарватеров Новороссийского порта. 20 августа краснознамённый Т-407 «Мина» начал работы по уничтожению магнитных мин у Одессы, осенью тральщик работал на очистке Констанцы и Севастополя. Для очистки от мин портов Румынии командование ЧФ направило 3 тральщика, 2 больших охотника и малый охотник. 2 сентября Т-410 «Взрыв» был потоплен на подступах к Констанце немецкой подводной лодкой «U-19», погибло 74 моряка. Лодку преследовали, но уничтожить не сумели. Это была последняя боевая потеря Черноморского флота в Великой Отечественной войне. Советское наступление развивалось стремительно, и «пахари моря» приняли в нём активное участие. 9 сентября Т-406 «Искатель» и 4 сторожевых катера без боя заняли болгарский порт Бургас, а краснознамённый тральщик Т-404 «Щит», большой охотник и 4 «морских охотника» доставили советских десантников в Варну. Оба порта были заняты без боя, местное население восторженно встречало советские войска.

Тральщики Черноморского флота в Южной бухте, Севастополь, 1947 г. Первым у причала стоит ЭМТЩ-407 «Мина», на заднем плане эсминец «Огневой» и линкор «Севастополь»

С 15 октября 1944 г. краснознамённый Т-407 «Мина» начал траление севастопольских бухт, им было уничтожено 30 донных неконтактных мин. С 28 октября севастопольские фарватеры стали очищать от мин Т-406 «Искатель» и краснознамённый Т-404 «Щит». 5 ноября корабли Черноморского флота вернулись в Севастополь. В этом была огромная заслуга «пахарей моря», чей незаметный ратный труд неоценим.

После войны

Боевые действия на Чёрном море завершились, но минная опасность сохранялась - в годы ВОВ противниками было поставлено 19995 мин и минных защитников. Часть мин была уничтожена во время боевых действий, но остальные необходимо было снять в самые короткие сроки. Это была титаническая, смертельно опасная работа и экипажи базовых тральщиков с ней справились. Например, базовый тральщик Т-408 «Якорь» прошёл за 1945 г. 9114 миль, из них более 5000 миль с тралом. Краснознамённый тральщик Т-412 «Арсений Раскин» вёл траление у Варны, здесь тральщиками были уничтожены 132 мины. У Констанцы советские «пахари моря» вытралили 71 мину. При тралении фарватеров у Одесского порта в 1946 г. было уничтожено 177 мин. В 1947 г. траление продолжалось. Т-406 «Искатель», краснознамённые базовые тральщики Т-404 «Щит» и Т-412 «Арсений Раскин» уничтожили минное заграждение у Евпатории. За четыре дня они вытралили 45 мин. Всего за период с 1945 по 1953 г. на Чёрном море было уничтожено 5945 мин и минных защитников, протралена площадь в 9624 квадратные мили. Значительная часть мин была уничтожена именно «фугасами». В конце 50-х гг. корабли-ветераны были выведены из состава флота, но ещё в течение нескольких десятилетий они несли службу в составе Черноморского флота в качестве опытных судов.

Корпус тральщика Т-413 после подъёма, Севастополь, 1947 г.

Памятник погибшим на Т-413 на Кладбище Коммунаров в Севастополе

Память

Память о героических делах экипажей черноморских «пахарей моря» бережно хранится в музее ОВРа в Севастополе, а в Феодосии на городском кладбище есть небольшой монумент, посвящённый погибшим морякам базового тральщика Т-402 «Минреп». Небольшой обелиск поставили и в Севастополе на Кладбище Коммунаров на могиле моряков тральщика Т-413. В 1947 г. его корпус подняли и отправили на «иголки». Такая же судьба постигла, в конечном счёте, все черноморские «фугасы».

От них практически ничего не осталось, кроме фотографий и воспоминаний моряков, которые служили на этих кораблях. Лишь в Центральном военно-морском музее хранится контроллер управления тральной лебёдкой с краснознамённого базового тральщика Т-412 «Арсений Раскин». Здесь же находится великолепная модель краснознамённого Т-407 «Мина», выполненная в масштабе 1:50 в 1951 г. в модельной мастерской музея.

Не был забыт и подвиг евпаторийского десанта. Владимир Высоцкий посвятил этому десанту песню «Чёрные бушлаты». В 1970 г. на месте гибели «Взрывателя» установили монумент. Его автор скульптор Н.И.Брацун изобразил трёх моряков-десантников, устремлённых в едином порыве в атаку. В евпаторийском городском музее находится зал, посвящённый десанту, и диорама «Высадка евпаторийского десанта», созданная в 1988 г. художником В.Б. Татуиевым.

Тактико-технические характеристики быстроходного тральщика Т-406 «Искатель»
Водоизмещение стандартное 400 т, полное 494 т, длина 62 м, ширина 7,2 м, осадка 2,2 м, два дизеля 42-БМРН-6 общей мощностью 2800 л.с., скорость хода 18,4 уз, дальность плавания 3300 миль (при 16 уз); вооружение: одно 100-мм, одно 45-мм, три 37-мм, 2х12,7-мм пулемёта ДШК, 1х12,7-мм пулемёт Браунинг, 20 глубинных бомб, может принимать 31 мину образца 1926 г., тралы Шульца и змейковый. Экипаж 66 человек (7 офицеров, 59 старшин и матросов).

В статье использованы фотографии из собрания автора, коллекций В.Н. Данилова, А.Г. Кузенкова, С.А.Балакина

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Специального назначения, задачей которого является поиск, обнаружение и уничтожение морских мин и проводка кораблей (судов) через минные заграждения . Являются основной составляющей минно-тральных сил.

• контактные - представляющие собой как правило прочные цепи с рядом укреплённых на них ножей и отводителем-заглубителем на конце; с их помощью подрезаются минрепы мин, всплывающие мины расстреливаются;
• акустические - предназначены для подрыва мин с акустическими взрывателями, имитируют акустическую картину прохождения крупного корабля;
• электромагнитные (соленоидные) - аналогично акустическим имитируют электромагнитное излучение цели.

В соответствии с этим на тральщик налагаются требования по акустической, электромагнитной малозаметности. Для их удовлетворения применяются меры:

• Конструктивные. Корпус тральщика выполняется из немагнитных материалов (дерево, пластик), ограничиваются размеры и осадка, устанавливаются размагничивающие устройства, применяется демпфирование и звукоизоляция механизмов, некавитирующие гребные винты.

• Профилактические. Периодически, или перед тралением, замеряются физические поля корабля (прежде всего акустическое и магнитное), проводится их снижение.

• Тактические. Корабль используется в режимах, минимизирующих наведенные поля: малые хода, для снижения шумности и динамического давления, движение по возможности вдоль магнитных линий Земли, и т. д.

Впервые тральщики применены российским флотом в Порт-Артуре в 1904 году .

Появление тральщиков-искателей мин было вызвано усовершенствованием взрывателей мин, отчего снизилась надежность вытраливания. Поэтому было предложено логическое развитие боевого траления : не пользоваться тралами, а искать и уничтожать мины подрывными зарядами. Основным оружием здесь являются поисковые аппараты или пловцы-минеры. Важнее становятся условия их использования, хотя требования к снижению физических полей искателя мин остаются.

К 2000 году во флотах мира имелись 60 тральщиков, 181 тральщик-искатель мин, одна эскадрилья вертолетов-тральщиков (22÷24 машины).

В качестве тральщиков может использоваться и авиатехника. Так в годы Второй мировой войны ряд самолётов бомбардировочной авиации ВВС Великобритании были переоборудованы для этих целей. Сходным модификациям подверглись в то же время и ряд самолётов ВВС Германии Юнкерс Ю 52 . В настоящее время вертолёты ВМС США MH-53E активно используются в качестве минных тральщиков.

См. также

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Тральщик" в других словарях:

См. траулер Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова. 2011. тральщик сущ. траулер Сло … Словарь синонимов

- (Mine sweeper) военный корабль, предназначенный для обнаружения и уничтожения мин тралами и имеющий для этого специальное оборудование. Существуют следующие типы Т.: 1) быстроходные Т., предназначенные для следования совместно с флотом или его… … Морской словарь

Боевой корабль для обнаружения и уничтожения морских мин с помощью тралов и для проводки через минные заграждения кораблей (судов) вслед за тралами. Тральщики бывают морские, речные и др … Большой Энциклопедический словарь

ТРАЛЬЩИК, тральщика, муж. 1. Небольшое рыболовное судно, снабженное тралами (спец.). 2. Военное судно, снабженное тралами для вылавливания подводных мин (воен. мор.). Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

ТРАЛЬЩИК, а, муж. Военное судно для траления (ранее также то же, что траулер). Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

тральщик - боевой корабль, предназначенный для поиска, обнаружения, уничтожения морских мин и проводки кораблей за тралами через минные заграждения. Различают эскадренные, базовые, рейдовые, речные тральщики. Водоизмещение 100 1300 т, оснащены минными… … Морской биографический словарь

ТРАЛЬЩИК - боевой корабль, предназначенный для поиска, обнаружения, уничтожения морских мин и проводки кораблей (судов) за тралами (см. (2)) через минные заграждения. Различают Т.: морские, базовые, рейдовые, речные; оснащаются они корабельными тралами,… … Большая политехническая энциклопедия

А; м. 1. Рыболовное судно, снабжённое тралами (1 зн.); = траулер. 2. Военное судно, вылавливающее подводные мины тралами (3 зн.) и уничтожающее их. 3. Военный минёр на таком судне. * * * тральщик боевой корабль для обнаружения и уничтожения… … Энциклопедический словарь

- (см. трал) 1) военный корабль, предназначенный для обнаружения и уничтожения мин; 2) то же, что траулер. Новый словарь иностранных слов. by EdwART, 2009. тральщик [англ. trawler] – 1) военное судно небольших размеров и с небольшой осадкой,… … Словарь иностранных слов русского языка

I м. 1. Рыболовное судно, снабженное тралами [трал 1.]. 2. Судно, предназначенное для обнаружения и уничтожения мин тралами [трал 2.]. II м. 1. Тот, кто руководит ловом рыбы при помощи трала [трал 1.]; тралмейстер. 2. Тот, кто ведёт работу по… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Книги

• "Вечный" Ли-2 - дальний бомбардировщик, военно-транспортный и десантный самолет , Михаил Маслов. На этом легендарном самолете 9 мая 1945 года были доставлены в Москву Знамя Победы и Акт о капитуляции Германии. Этот авиа-шедевр, выпускавшийся в СССР по американскойлицензии и прозванный…

Самое опасное море. Минная война в годы Второй мировой Лотт Арнольд

Глава 15 НЕСКОЛЬКО МИННЫХ ТРАЛЬЩИКОВ

НЕСКОЛЬКО МИННЫХ ТРАЛЬЩИКОВ

За Японским морем лежит Страна утренней зари. И по Японскому морю 15 июля 1950 года маленькие корабли снова отправились на войну. Прямо по курсу семи маленьких тральщиков корейские горные хребты встречались с морем в местечке, называемом Пхохан-Донг. Всего в 25 милях к северу в Йондоке армия коммунистов отбросила сюда южнокорейские и американские войска. Через трое суток сюда подойдут 36 американских кораблей, которые доставят 1-ю кавалерийскую дивизию, находящуюся в полной боевой готовности. Необъявленная война шла уже 20 дней, и в Пхохане предстоял нелегкий бой.

Не было известно, кому достанется победа в Пхохане, но тральщики прибыли сюда первыми. Что бы ни ждало их в бухте – мины или обстрел с берега, они должны были выполнить свою работу. 1-я кавалерийская дивизия была обязана высадиться на берег в Пхохане точно в назначенный срок – 18 июля. У тральщиков было трое суток на очистку бухты, и никого не интересовало, достаточно этого или нет.

На подходах к Пхохану мин не оказалось. Тральщики проверили бухту и ушли еще до подхода основных сил. Вражеские войска последние 25 миль продвигались довольно медленно, поскольку начался обстрел с моря. 1-я дивизия высадилась на берег в соответствии с планом операции, не встретив сопротивления. Бой начался позже – на подходах к Пусану. Позже тральщики прокладывали каналы, ведущие в Пусан или (в августе ситуация выглядела именно так) из Пусана. Там тоже не оказалось мин.

Судя по публикациям в газетах, корейская война началась 25 июня 1950 года в 4.00, когда 100-тысячная северокорейская армия выступила через 38-ю параллель на юг, а еще 10 тысяч солдат высадились с моря в районе Кангнунга и Самчхока. Действительная причина начала военных действий появилась еще в августе 1945 года, когда Объединенный комитет начальников штабов и президент США Трумэн одобрили непродуманный приказ и, вместо введения совместной американо-советской оккупации всей территории Кореи, разделили страну, установив границу вдоль 38-й параллели. Советские войска оккупировали север, а американские – юг страны.

Следующие пять лет коммунисты на севере калечили умы корейцев, воспитывая их по своему образу и подобию. Американцы на юге тоже не бездействовали. Первым делом они в соответствии с требованиями о сокращении военного бюджета уменьшили численность оккупационных войск с 50 тысяч до 500 человек. Американская военная машина постепенно «снижала обороты», чтобы постепенно выйти на предвоенный уровень, и послевоенные операции американцев на заморских территориях в этой связи не рассматривались.

На протяжении этих лет было принято считать, что американская ядерная угроза является гарантией мира во всем мире, а наличие тяжелых межконтинентальных бомбардировщиков является панацеей от возникновения вооруженных конфликтов. В течение последующих трех лет военно-морские силы подверглись резкому сокращению, хотя 7/10 территории планеты все так же покрывали океаны. Послевоенные изменения в организации вооруженных сил и общественном мнении дали результаты, причем многие из них оказались весьма неожиданными. Вероятно, одним из самых удивительных стал тот факт, что американские войска вторжения, направлявшиеся в 1950 году в корейский порт Вонсан (в 7000 миль от своего стратегического ядерного боезапаса), в течение восьми дней удерживались на месте созданным коммунистами минным полем. Соединенные Штаты Америки, считавшиеся в 1945 году величайшей морской державой, пять лет спустя утратили контроль над водными пространствами. Им не хватило нескольких минных тральщиков.

В конце Второй мировой войны только тихоокеанский минный флот насчитывал 500 кораблей, на которых служило около 3000 офицеров и более 30 тысяч матросов. Когда началась корейская война, во всем ВМФ США имелось всего два дивизиона эсминцев-тральщиков и 21 тральщик меньших размеров. Следует вполне уместный вопрос: что случилось? Почему 99 процентов опытнейших офицеров и матросов минного флота из-за демобилизации, сокращения бюджетных ассигнований и отсутствия понимания на флоте сути минной войны в период с 1945-го по 1950 год нашли себе другие занятия, а их корабли оказались поставленными на консервацию, проданными на переоборудование или на лом?

Как получилось, что американцы разом позабыли, что мины являются полноценным и очень эффективным оружием? Но с 1945-го по 1950 год все, от кого это зависело, упорно продолжали считать, что минная война не требует особой квалификации; если понадобится, эти вопросы сможет решать офицер любой специальности. Несколько молодых экспертов по минному делу упорно продолжали вести исследования, но на уровне командования (большинство минных командиров Второй мировой войны уже оставили действительную службу) минная война не считалась самостоятельной отраслью, требующей специальной подготовки, практического опыта и отдельных исследований. Сохранившиеся немногочисленные корабли минного флота все чаще использовались по другому назначению.

Почему американцы так быстро забыли уроки минной войны, полученные во время Второй мировой? Наверное, им следовало поучиться у Советской армии, в которой явно помнили уроки давней Русско-японской войны 1904–1905 годов. Военные операции в Корее были наземными, все линии подвоза коммунистов проходили по земле, в то время как американцы были вынуждены доставлять грузы для своих войск морем. Для установки морских мин коммунистам не нужны были специальные корабли – с этой задачей отлично справлялись многочисленные джонки и сампаны. Сложившаяся ситуация предоставила советским военным идеальную возможность выяснить, что знают в американском ВМФ о минной войне. Не подвергая угрозе ни один из своих кораблей, коммунисты легко потопили 5 американских и 2 корейских судна и еще несколько повредили. Пентагон буквально содрогнулся, когда начальник штаба военно-морских операций получил послание адмирала Смита, начинавшееся словами: «Военно-морской флот США утратил контроль над морем…»

Флот в Корее был готов отразить атаку подводных лодок и авиации коммунистов, потопить вражеские корабли, произвести точное бомбометание, обстрел и полную блокаду береговых территорий. Он был готов выполнить любую задачу, кроме траления нескольких десятков контактных и магнитных мин. У ВМФ США в Корее было все. Не хватало только нескольких тральщиков.

Через два месяца после обеспечения высадки американцев в Пхохане тральщики были направлены к западному берегу Кореи – в Инчхон, к месту высадки сил генерала Макартура. После 3 августа 3-й минной эскадрой командовал капитан Споффорд, который очень быстро понял, что тральщиков и оборудования для траления катастрофически не хватает. Он не замедлил доложить генералу Джою, что имевшихся сил недостаточно, чтобы держать открытыми для флота три порта, и попросил усилить эскадру. Его запрос был передан Форресту Шерману, руководившему военно-морскими операциями на Дальнем Востоке. Адмирал ответствовал, что нет возможности расконсервировать дополнительные тральщики, поскольку имеются более приоритетные задачи.

Помощь все же была оказана, хотя не слишком существенная. Адмирал Динбринк приказал расконсервировать три корабля «АМ» в Йокосуке и два на Гуаме. Еще три были отправлены из Пёрл-Харбора. Но ни один из них не прибыл вовремя, чтобы оказать необходимую помощь Споффорду в Инчхоне.

Высадка в Инчхоне представлялась делом весьма непростым. Большую проблему представлял прилив, максимальная высота которого достигала 33 футов. Для подхода к берегу десантным кораблям требовалась высокая вода, которая в соответствии с лунным календарем должна была прийти 15 сентября, 11 октября или 3 ноября (плюс-минус один день). До подхода к Инчхону следовало миновать канал Летающих Рыб – очень опасный в навигационном отношении узкий проход длиной 60 миль, в котором действуют течения скоростью до 5 узлов. Если следующий впереди корабль будет выведен из строя миной или огнем с берега, остальные попадут в ловушку. Во время отлива они окажутся на грунте со всеми вытекающими последствиями.

К счастью, в Инчхоне мины не являлись серьезной проблемой. Утром 10 сентября корейский капитан коммандер Ли Ханг Со, следуя к северу от Инчхона на корейском корабле «РС-703», заметил небольшую лодку, с которой велась установка мин. Одного выстрела оказалось достаточно, чтобы она взлетела на воздух. По крайней мере, об этих минах можно было больше не беспокоиться. Однако в корейских водах мины были, и этот факт нельзя было сбрасывать со счетов. С эсминца «Макин» видели мины немного севернее – в районе Чхиннампо, а тремя днями позже артиллеристы кораблей «Ямайка» и «Чарити» потопили в этом районе несколько плавучих мин. 13 сентября начался обстрел Волми-До, предшествующий высадке войск. С первых вошедших в канал Летающих Рыб кораблей, эсминцев «Мэнсфилд» и «Де Хэвн», были замечены мины. Вода была низкой, поэтому мины виднелись очень отчетливо. Преисполненные энтузиазмом артиллеристы расстреляли почти все поле, оставив тральщики почти без работы.

15 сентября тральщики начали траление внутреннего рейда Инчхона, не обнаружили мин и к вечеру удалились. В тот же день началась высадка войск, а линкор «Миссури» приступил к обстрелу вражеских позиций на побережье.

В 25 милях от Инчхона находится столица Кореи – Сеул. Через 10 дней после высадки пехотинцы генерала Макартура выбили северокорейскую армию из Сеула.

Пхохан, Пусан, Инчхон. Следующим был Вонсан. Тральщики вернулись к восточному берегу Кореи, где южнокорейская армия день и ночь преследовала противника. Вопрос о том, как лучше всего ввести американские войска в крупный корейский порт Вонсан, вскоре перерос в крупные дебаты, в которых участвовали армия и флот. Армия была склонна отправить 10-й корпус в Вонсан морем (это 830 миль вокруг полуострова), утверждая, что передвижение по сухопутной территории нежелательно из-за ее специфического рельефа и приведет к потере тяжелого оборудования.

Флотские командиры считали, что пехотинцы вполне преодолеют путь от Инчхона до Вонсана по суше. Войска и техника уже находились на берегу, вывоз их морем значительно затруднил бы подвоз грузов для 8-й армии. Адмирал Джой считал, что передвижение по суше займет гораздо меньше времени и потребует меньше трудозатрат. Он был прав: на флоте не хватало грузовых и десантных кораблей, но прежде всего катастрофически не хватало минных тральщиков. Тем не менее, армия предпочла перевозку морем.

Поэтому адмирал Страбл, находившийся в Инчхоне на борту флагманского корабля «Рочестер», приказал всем имевшимся в составе 7-го флота минным тральщикам следовать в Вонсан. Имея за плечами опыт Второй мировой войны, адмирал отдавал себе отчет, что не имеет достаточного числа тральщиков, чтобы обеспечить выполнение всех необходимых работ. Установленные коммунистами мины, впервые замеченные 4 сентября, из смутной угрозы превратились в реальную опасность. Получили повреждения два американских эсминца, затем два корейских, потом один американский эсминец затонул – все это произошло в течение одной недели! Мины заставляли считаться с собой!

Первым стал эсминец «Браш». Вместе с «Маддоксом» он вел обстрел береговых батарей противника в районе корейского города Танчхон. 26 сентября команда собиралась приступить к обеду, когда раздался взрыв, разрушивший помещения в носовой части корабля. 13 человек погибли на месте, 34 получили ранения. Капитан «Браша» оказался перед нелегкой проблемой: как довести поврежденный корабль до ближайшего дружественного порта, которым являлся Сасебо, находившийся в 470 милях от места событий. Спустя четыре дня «Браш» вошел в док Сасебо. К этому времени на минных полях коммунистов подорвались еще три корабля.

Вторым был корейский «YMS-509». 28 сентября тральщик напоролся на мину, разворотившую его форштевень, однако двигатели работали, команда тоже не пострадала и сумела вернуть поврежденный корабль на свою базу в Чинхэ.

Третьим стал эсминец «Мэнсфилд». 29 сентября коммандер Хэдленд повел свой корабль в корейский порт Чхонджин, расположенный к югу от Вонсана, чтобы отыскать пилота со сбитого самолета. Экипаж «Мэнсфилда» имел возможность созерцать пробоину в корпусе «Браша», который пытался добраться до Сасебо, и был далек от недооценки опасностей минной войны. Команды минных тральщиков сталкивались с минами каждый день, но у матросов эсминцев такой привычки не было, поэтому вряд ли стоит удивляться мрачному настроению, царившему на корабле. Один из наиболее пессимистично настроенных матросов даже предложил пари: два к одному за то, что им не повезет. Почти сразу прямо по курсу появилась мина, и им действительно не повезло. Взрывом ранило 28 человек, но, к счастью, никто не погиб. После этого «Мэнсфилд» отправился вслед за «Брашем» в ремонт.

Тральщик «Сорока» был четвертым. Вместе с «Мергензером» он только что прибыл с Гуама. «Сороке» до сих пор удивительно везло. Корейская война была для этого тральщика уже второй. А до Второй мировой войны он был мирным рыболовным судном и носил название «Город Сан-Педро». «Сорока» благополучно пережила четыре военных года и пять лет послевоенных операций – рекорд для маленького деревянного суденышка. Однако 1 октября, когда она вместе с «Мергензером» вела траление канала в Чхуксане – в 30 милях севернее Пхохана, – удача ей изменила. Взрывом мины старая посудина была полностью разрушена. 21 человек, включая капитана, погибли. На «Мергензер» были подняты 12 уцелевших, все они были ранены.

Затем подошла очередь корейского «YMS-504». В тот же день на подходе к порту Мокпо, расположенному на юго-западе полуострова, его винт правого борта задел мину. Взрыв вызвал детонацию еще двух мин. Корабль получил серьезные повреждения, 5 членов экипажа погибли. Разъяренный командир отправил радиограмму, что кораблю нужен небольшой ремонт, после чего он «снова будет готов убивать красных».

Убивать красных… В этом процессе участвовали крупные корабли, ведущие огонь с моря, если они могли подойти к берегу достаточно близко. Дорогу им должны были открыть тральщики. Морские пехотинцы в Инчхоне, армейские части, которые по замыслу генерала Альмонда должны были высадиться в Вонсане 20 октября, все они имели в Корее только одну цель: убивать красных. Однако, сколько бы солдат ни было на кораблях, они оставались не у дел, если их не высадить на берег. И, несмотря на точные, глубоко продуманные планы высших американских командиров, 50 тысяч человек, погруженные на 250 кораблей, провели на них целую неделю, не убивая никого и ничего, кроме времени. Они не могли сойти на берег в городе, который уже был освобожден южнокорейскими войсками. Причина тому была одна: американскому ВМФ не хватило нескольких минных тральщиков.

Тральщики, находившиеся на месте, делали все, что могли. Они знали, что вертолетчики с крейсера «Ворсестер» неделей раньше заметили возле Вонсана мины. Никто не имел ни малейшего представления о количестве и типе мин в этом районе. Даже если бы Споффорд знал, что перед ним 400 квадратных миль водного пространства, где установлены около 3000 мин, он был бы более спокоен. По крайней мере, задача была бы ясна. Кстати, для ее решения требовалось 12 тральщиков. У Споффорда было только шесть.

В первый же день тральщики очистили канал шириной 3000 ярдов и длиной 12 миль на глубине от 100 до 30 саженей. При этом они подняли 21 мину. Вначале все шло нормально, но «железная птичка» с «Ворсестера» приносила только дурные вести: вокруг еще много, много, много мин. Пилот доложил, что внутри 30-саженевой изобаты расположено еще 5 рядов мин, преграждающих путь к берегу десантным кораблям.

На следующий день тральщики вернулись к работе. На следующий день для наблюдения с воздуха прибыла «РВМ», а эсминец «Дьяченко» доставил команду взрывников-подводников, которым предстояло искать мины на мелкосидящем плоту. «Пират», «Пледж» и «Инкредибл» вели траление другого канала, которым, как предполагали, пользовались советские моряки. «Люди-лягушки» с «Дьяченко» в тот день обнаружили и обозначили 50 мин, причем ближайшие находились в 100 ярдах от стоявших на якоре кораблей. Около полуночи капитан Споффорд провел совещание с командирами тральщиков. Было решено, что для завершения траления потребуется не менее восьми дней.

Итак, 12 октября тральщики приступили к работе. Почти сразу «Пират» срезал шесть мин, идущий следом «Пледж» – три мины, «Инкредибл» – еще четыре. С вертолета сообщили, что впереди еще много мин, которые сверху очень похожи на капустную грядку. Тральщики должны были двигаться вперед. Пытаться обойти мину, отвернув на непроверенный участок, – роковая ошибка в тралении. Сонары не переставали пищать, извещая о наличии мин со всех сторон. На «Пирате» впередсмотрящий доложил о мине прямо по курсу. Она оказалась близко, слишком близко… Лейтенант Макмуллен резко переложил руль налево, потом рванул его направо… Поздно. В воздух взметнулся гигантский фонтан из воды и обломков. «Пират» завалился на правый борт, затем на левый, после чего быстро затонул, захватив с собой на дно шестерых членов команды. Уцелевшие при взрыве моряки оказались в холодной воде. Более 40 человек были ранены.

С «Пледжа» спустили шлюпку, чтобы подобрать людей. Недостатка в желающих прийти на помощь пострадавшим не было. В это время с берега – со стороны Син-До и Рей-То – открыли огонь по тонущему «Пирату». Единственная 3-дюймовка на «Пледже» вступила в перестрелку. В результате, как минимум, одна огневая точка противника на Син-До прекратила свое существование, но тут на «Пледже» кончились снаряды. Поэтому лейтенант Янг принял решение продолжать работу – и вовремя. Вокруг корабля плавали 13 мин! А сколько еще их было под водой?

Спасательная шлюпка с «Пледжа» все еще подбирала моряков с «Пирата», когда «Пледж» тоже напоролся на мину, и народу в воде изрядно прибавилось. Когда лейтенант Янг пришел в сознание после взрыва, на мостике были только раненые и убитые. Корабль тонул в мертвой тишине. Раненые пытались оказать посильную помощь друг другу – кричать и звать на помощь им было некогда. На помощь поспешил эсминец «Эндикотт». На «Пледже» погибли 6 членов команды, 50 человек получили ранения. А пока спасатели поднимали людей из воды, на «Инкредибле» неожиданно остановились двигатели. Что ж, от поломок никто не застрахован. Но в итоге оказалось, что многие сотни вонсанских мин остались на долю четырех деревянных посудин, бывших рыбацких судов. Возможно, на них плавали люди мужественные и сильные духом, но слишком мало у них было возможностей.

Через два дня канал был практически очищен. Мины искали с воздуха и с воды – в опасном мероприятии участвовали даже корейские рыбаки, желавшие заработать на этом несколько американских сигарет. 18 октября тральщики проходили последние метры. Через какой-нибудь час работа будет закончена, и Вонсан будет открыт для флота, подход которого ожидался на следующий день. Но через час люди не получили возможность вздохнуть с облегчением. Даже наоборот: создавалось впечатление, что дела обстоят хуже, чем десять дней назад. Выяснилось, что гавань Вонсана буквально набита минами, причем никто не знал, какого они типа.

Все произошло очень быстро. В четырех сотнях ярдов от кормы «Нырка» взорвалась мина, затем последовал второй взрыв, третий… Последний уничтожил корейский «YMS-516» вместе с половиной команды. Это определенно не могли быть якорные контактные мины, поскольку их траление было завершено. Судя по всему, это были мины влияния, но какие именно? Не ответив на этот вопрос, нельзя было приступать к тралению.

На следующее утро прибыли транспорты с войсками, но ни один из них не смог войти в порт, а город уже был занят южнокорейскими солдатами. Позже адмирал Шерман отметил: «…если ты не можешь идти туда, куда надо, причем тогда, когда это необходимо, значит, ты утратил господство на море». В течение недели 250 кораблей оставались на рейде Вонсана, а 50 тысяч солдат скучали, голодали (из-за задержки запасы продовольствия подошли к концу) и болели (на «Марин Феникс» 400 человек слегли с дизентерией).

На помощь офицерам минного флота в Корею из Соединенных Штатов прибыл коммандер Дефорест – признанный эксперт в вопросах минной войны. Этот человек был совершенно неутомим и чрезвычайно любознателен, никогда не упускал случая узнать что-то новое. 16 октября он отправился в Вонсан, надеясь разыскать кого-нибудь имеющего хоть какие-то сведения об используемых коммунистами минах. Дефоресту повезло. Он действительно сумел свести знакомство с корейцем, знающим, где были собраны мины. Тот рассказал, что вплоть до 4 октября в Корее находились 30 советских специалистов, которые руководили процессом сборки и установки 3000 мин в районе Вонсана. В основном, по утверждению корейца, мины были контактными, но немало было и магнитных. Полученные сведения были, безусловно, ценными, но Дефоресту этого было недостаточно, и он продолжил беседу с корейцем. В конце концов, совместными усилиями они изобразили прутиком на земле основные стадии процесса сборки, после чего кореец привел американца к внушительной куче мусора и, покопавшись, извлек оттуда именно то, что было необходимо Дефоресту – катушку, являющуюся сердцем магнитной мины. Разжившись информацией, эксперт поспешил обратно.

Все остальное было делом техники. Последовало семь дней непрерывного траления, но теперь офицеры и матросы тральщиков точно знали, что ищут, а корейцы показывали, где надо искать. Вечером 25 октября проход в Вонсан был полностью очищен от мин. На траление было потрачено 15 дней. Однако при этом обнаружили только 225 мин из предположительно установленных 3000. Оставшиеся мины, тип и местонахождение которых больше не являлись тайной, не будут опасными, если корабли будут следовать по очищенным каналам и не лезть на минные поля.

Несколько позже начальник штаба военно-морских операций, давая интервью о ситуации с минами в Вонсане, сказал: «Они застали нас со спущенными штанами. Эти чертовы мины стоили нам восьмидневной задержки. Из-за них мы в течение восьми дней не могли высадить войска на берег и потеряли более 200 человек. При некоторых обстоятельствах за восемь дней можно проиграть войну. Мы всегда много думали о субмаринах, авиации, с прошлой недели мы начали всерьез думать и о минах».

На строительство современного минного тральщика необходим год, на обучение экипажа – около месяца. Так что за неделю могло измениться немногое.

К минной войне советские специалисты в погонах готовились заранее. Некоторые из мин, обезвреженные в Вонсане, были собраны еще до Русско-японской войны 1904–1905 годов. Основное число мин было доставлено в Корею до середины июля. Всего через руки железнодорожников Вонсана прошло более 4000 мин. Советские военные эксперты с 16 июля по 17 августа обучали минеров, руководили сборкой мин в Вонсане и Чхиннампо, а также установкой полей магнитных мин в Вонсане, а 30 из них находились в Вонсане вплоть до 4 октября.

Устанавливали мины северокорейские рыбаки на своих джонках и сампанах, которые очень быстро научились делать то, что решили советские специалисты. В течение трех недель в Вонсане были установлены около 3000 советских мин. Урок, полученный ВМФ США, запомнился надолго.

Минные тральщики еще работали в Вонсане, а армия уже настойчиво требовала их прибытия в Чхиннампо: было необходимо срочно открыть для судоходства этот порт, расположенный на западном побережье. Продвигаясь от Сеула в сторону Пхеньяна, 8-я армия успела израсходовать имевшиеся запасы. Явственно ощущалась нехватка топлива, люди были переведены на двухразовое питание. Снабжение армии можно было осуществить через единственный порт – Чхиннампо. Было известно, что он заминирован, и проблему его открытия для судоходства следовало решать очень быстро. Однако тральщики были заняты в Вонсане. Кроме того, адмирал Джой предупредил генерала Уокера, что, если в Чхиннампо обстановка такая же, как в Вонсане, на его разминирование потребуется больше трех недель.

За три дня до полного открытия Вонсана адмирал Джой отдал приказ начать траление в Чхиннампо. На это адмирал Смит резонно заметил: «А чем тралить?» Мало того, что никто не потрудился организовать работу: не было нужной информации, планов, карт, людей. Самым страшным было другое: не было тральщиков. По просьбе адмирала в Корею вылетели еще два минных эксперта: коммандеры Клей и Арчер. Клей был отправлен в Чхиннампо, чтобы раздобыть информацию, а Арчер стал ответственным за траление в этом порту. Правда, кораблей в его распоряжении не было, но адмирал предложил ему побывать на Сасебо и использовать все, что он сможет там найти.

Вместе с коммандером Дефорестом Арчер обосновался в гавани Сасебо на флагманском корабле адмирала Смита «Дикси» и, не мудрствуя лукаво, объявил о наборе добровольцев. В результате была сформирована группа, в которую вошли: эсминец «Форрест Роял», тральщики-эсминцы «Томпсон» и «Кармик», малые тральщики «Пеликан», «Ласточка» и «Чайка», прибывшие из Пёрл-Харбора, корейские «YMS-502, -306, -513 и -503», вертолет с пилотом, а также «LST Q-007», на палубу которого упомянутый вертолет мог сесть, и еще несколько кораблей.

Траление началось 29 октября в Желтом море, в 39 милях к западу от района, где предполагалось наличие мин. 5 ноября к кораблям присоединился «Катамаунт», став первым десантным транспортом-пристанью, использовавшимся в тралении мин. Рядом с мелкими тральщиками он выглядел настоящим гигантом, имея длину 458 футов и водоизмещение 4960 тонн. Через открывающиеся в его корме ворота сновали маленькие «LCVP», оборудованные всем необходимым для поиска якорных и контактных мин.

А пока коммандер Арчер собирал флот, коммандеру Клею удалось отыскать корейца по кличке Коротышка, помогавшего устанавливать мины. К работе снова подключилась авиация. Военно-морские летчики на «мартах», базировавшихся на «Гардинерз-Бей», начали облет района 28 октября. Чуть позже к ним присоединились британские «сандерленды». За шесть недель летчики заметили 340 мин, причем многие из них уничтожили пулеметным огнем.

Благодаря осторожности и предусмотрительности коммандера Арчера за время операции не произошло ни одного несчастного случая. Правда, работа была скучной, однообразной и неприятной по причине ненастной и очень холодной погоды. Двигатели на маленьких лодках после морозных ночей приходилось долго отогревать. Экипаж вертолета каждый вечер сливал из двигателя масло и уносил его в теплое помещение, чтобы к утру оно оставалось теплым.

Еще больше, чем холод, изнуряла монотонность. Бесконечной чередой проходили дни, ничем не отличавшиеся друг от друга, приливы сменялись отливами, а траление продолжалось. Под конец иссякли даже темы для разговоров, и за неимением лучшего люди начали обсуждать Германа. Это имя дали одному из полудюжины тел, которые приливом мотало к берегу и выносило обратно в море. Они стали безымянными жертвами вооруженного конфликта, приговоренными к пребыванию в ледяном чистилище Желтого моря. Прилив не выбрасывал их на берег, по которому они когда-то ходили, но и не позволял найти успокоение в темных морских глубинах. Герман, при жизни бывший одним из миллионов азиатов, теперь был мертвым телом, а тот, кто сделал его таковым, не поленился предварительно связать его руки за спиной. В ледяной воде тело хорошо сохранилось и было вполне узнаваемым. Ему дали имя Герман, и он дал матросам тральщиков какую-то тему для беседы. Каждое утро люди просыпались, понимали, что живы и находятся в положении несравненно лучшем, чем плававший в море труп, после чего спрашивали: «Интересно, где сейчас Герман?»

В гавани Чхиннампо противник установил 212 мин, заблокировав один из подходных каналов. Их могло быть больше, но самолеты с британского авианосца «Тезей» потопили некое плавсредство, заподозрив в нем баржу с минами. «Лягушки» потом разыскали затонувшую баржу и обнаружили на борту 15 мин.

Чтобы проверить качество траления, коммандер Клей отправил в море из дока Чхиннампо северокорейский буксир. Затем в порт вошел корейский «YMS-503», за ним – «LSU-1402» и другие мелкосидящие плавсредства. Спустя три дня Клей принял первый «LST». 12 ноября канал был открыт для крупнотоннажных судов, и первым в порт вошел плавучий госпиталь «Репозе». К концу ноября траление в Чхиннампо завершилось. Было уничтожено 80 мин.

В результате операций в Вонсане и Чхиннампо флот вновь был поставлен перед фактом, который за пять мирных лет был благополучно забыт: для траления мин недостаточно наличия нескольких младших офицеров, которые организовали бы шоу. Чтобы траление было эффективным, оно должно вестись специально подготовленными людьми при поддержке кораблей других типов и авиации, а также многочисленного специального оборудования. Конечно, никто не умаляет значения противолодочных кораблей и авианосцев, но о минном флоте тоже нельзя забывать.

Тральщики еще не успели закончить работу в одном месте, как срочно понадобились в другом. Теперь их ждали в Хунгнаме, где планировалась погрузка войск на корабли. Те же люди, которые несколько недель назад с радостью покинули перегруженные корабли в Вонсане, теперь с нетерпением ожидали, когда смогут снова попасть на борт.

Вскоре после высадки в Вонсане американцы направили свои войска вдоль обоих берегов Корейского полуострова, рассчитывая на быструю победу над Северной Кореей. Но в начале ноября ситуация неожиданно осложнилась – китайцы начали наступление из Маньчжурии. Война началась снова.

Ночью 27 ноября более 100 тысяч китайских коммунистов атаковали 1-ю дивизию морской пехоты в районе Чхосана. В течение нескольких дней морпехи храбро сражались, но 2 декабря всем стало ясно: единственный выход – отойти к Хунгнаму. 8-я и 10-я армии тоже отступили.

Флот был наготове. 90-е оперативное соединение кораблей вышло в Корею 30 ноября. Погрузка войск и техники 3 декабря началась в Вонсане, 6 декабря – в Чхиннампо, 7 декабря – в Инчхоне. В Хунгнаме первые транспорты приняли людей 10 декабря. Спустя две недели накануне Рождества из гавани, наполненной огнем и грохотом орудий, ушел последний корабль.

Канун Рождества… Дома в это время в ярко освещенных окнах висели нарядные венки из остролиста, повсеместно звучала музыка, люди желали друг другу веселого Рождества. А в Хунгнаме заканчивалась эвакуация: от причала отошел последний транспорт, эсминцы выпускали оставшиеся снаряды, на берегу ревело пламя пожаров. Перегруженные корабли «LST» выстроились друг за другом, как вереница игрушечных слоников, и двинулись на юг к Пусану, самому грязному и перегруженному корейскому порту, неся туда еще больше сумятицы. За две прошедших недели 180 кораблей погрузили 200 тысяч человек, 350 тысяч тонн грузов, 17 500 единиц колесной техники. Противник не препятствовал погрузке. Скорее всего, коммунисты решили не соваться сквозь стену заградительного огня, созданную вокруг Хунгнама кораблями огневой поддержки, которые несли вахту у берегов.

Независимо от того, в какую сторону шли транспорты с войсками и техникой, если им приходилось двигаться в пределах опасных корейских вод, в пределах, ограниченных 100-саженевой изобатой, самое лучшее – пустить впереди себя несколько минных тральщиков. Эти корабли всегда при деле.

1951 год. Война в Корее длилась уже полгода. Северокорейская армия потерпела поражение, однако туда пришли сильные армии китайцев. У них было достаточно времени, чтобы заминировать гавани и прибрежное мелководье. Теперь тральщики работали в других условиях, отличных от прошлогодних. Срочные операции, проводимые в 1950 году – Инчхон, Вонсан, Хунгнам, – завершились, и время больше не являлось основополагающим фактором. Кроме того, экипажи тральщиков, ранее состоявшие большей частью из зеленых новичков, теперь приобрели опыт, стали ветеранами. К тому же самих тральщиков стало больше. Увеличение ремонтных мощностей и лучшее снабжение запчастями если не улучшили условия эксплуатации кораблей минного флота, то по крайней мере сделали их менее трудными.

Основной целью траления в 1951 году стало обеспечение возможностей подхода американских кораблей достаточно близко к берегам Северной Кореи, чтобы вести эффективный обстрел территории, направленный на уничтожение объектов связи, скоплений войск, огневых точек и складов. Кроме того, минные тральщики своим появлением вводили противника в заблуждение, заставляя его перебрасывать к месту траления войска в ожидании грядущего вторжения. Тральщики значительно повышали эффективность американской блокады и операций, проводимых кораблями огневой поддержки в районе Вонсан – Хунгнам – Соннин, поддерживая свободные от мин маршруты между портами. Кроме того, они уменьшали угрозу со стороны плавучих мин и нередко «наводили» корабли на цели, в особенности в районе крупного железнодорожного узла Хамхын.

Во время проведения операций у берегов Кореи в работе тральщиков появилось немало новых, полезных приемов. Здесь за ними повсюду следовал небольшой, плоскодонный «LST-799», ставший плавучей площадкой для вертолетов. Траление стали вести в ночное время тоже; раньше ночью проводилась только установка мин. Такая мера была вынужденной, поскольку днем огонь с берега нередко не давал кораблям приблизиться. Теперь перед тральщиками всегда летели вертолеты, которые большей частью занимались поиском мин, хотя нередко в дополнение к своим прямым обязанностям принимали участие во всевозможных спасательных операциях. Они предупреждали командиров тральщиков о появлении мин, направлении и протяженности минных заграждений, местонахождении береговых батарей противника и т. д. В некоторых случаях им удавалось вывести попавшие в западню тральщики с минного поля невредимыми.

Тральщики вели планомерную очистку восточного побережья, а также расширение каналов, ведущих к Кого и Вонсану. В мае по просьбе англичан они выполнили срочное траление в Чхиннампо. В этой операции мины не были обнаружены. Тем самым в очередной раз было получено доказательство очевидного факта: совершенно не обязательно ставить мины, чтобы спровоцировать интенсивное траление, вызвать панику в рядах противника. Угрозы вполне достаточно.

После завершения траления в Чхиннампо тральщики очистили восточное побережье полуострова от Суван-Да до Вонсана. За три месяца они подняли более 200 мин. Затем они перешли в район Хунгнама, который, если верить слухам, был плотно заминирован. Несмотря на постоянный огонь с берега, тральщики за три месяца подняли больше мин, чем за весь период корейской войны. В начале ноября корабли уже были в Чхонджине, всего в 75 милях от Владивостока. Там были подняты несколько дюжин мин, причем достаточно новых, чтобы убедиться: противник продолжает вести минирование водных территорий.

Минирование по-корейски было примитивным процессом, что не уменьшало смертоносную силу мин. Противник работал по ночам, используя для этой цели небольшие рыбацкие сампаны, джонки и катера. Маленькие сампаны могли одновременно взять только две мины, которые затем приходилось сбрасывать в воду вручную. Но даже две мины отнимали у тральщиков много времени.

В начале 1953 года противник начал применять специальные противолодочные мины. Впервые они были замечены в Вонсане. Размером не больше обычного мяча, они содержали 44-фунтовый заряд тринитротолуола и взрывались при контакте. Их устанавливали на поверхности воды в районах предполагаемой высадки с моря. Угроза таких мин вызвала необходимость дополнительных поисков в опасных районах с использованием подводного оборудования и вертолетов.

К началу июня 1953 года противник начал использовать мины, снабженные механизмом самоустановки, что делало ненужным использование даже таких примитивных заградителей, как сампаны. Такие мины подвешивались под пустыми бочками, барабанами или бревнами на особый крюк и освобождались после растворения в воде специальной шайбы.

Хотя в 1951–1952 годах угроза со стороны вражеских мин возросла, после 1951 года на минах пострадали только два американских корабля. 18 августа вдоль побережья пронесся тайфун Карен, сорвав «с привязи» много мин. Одну из них задел «Сарси». В следующем месяце корабли 7-го флота потопили в Японском море более 40 плавучих мин. Правда, одной мине удалось преодолеть 90 миль до Вонсана, где она 16 сентября повредила эсминец «Бартон». Незадолго до того, как корабль напоролся на мину, коммандер Сейм закончил чтение информационного сообщения о том, что судно, идущее со скоростью более 10 узлов, не подвергается опасности со стороны плавучих мин, поскольку форштевень отбрасывает их вместе с водой в стороны. Но созданная «Бартоном», шедшим со скоростью 15 узлов, волна не сумела отбросить мину на безопасное расстояние.

На протяжении последних двух лет войны основное беспокойство доставляли тральщикам не мины, а береговые орудия противника. Маленькие тральщики, имевшие на палубах 3-дюймовки, не могли тягаться с тяжелыми 122-миллиметровыми орудиями, бьющими с берега. Тральщики-эсминцы, имевшие более серьезное артиллерийское вооружение, часто вступали в перестрелки, и не без успеха. Но тем не менее, когда огонь с берега становился слишком точным, самым разумным было побыстрее уходить, желательно под защитой плотной дымовой завесы. Нельзя не признать, что коммунисты оказались меткими стрелками. Не менее 11 тральщиков получили повреждения, а «Оспри», «Эндикотт» и «Томпсон» даже установили своеобразный рекорд, правда весьма сомнительный, по числу попадания вражеских снарядов: по три штуки в каждого.

Для тральщиков, работавших по ночам в северных районах, большой проблемой являлись рыбацкие сампаны. Ни для кого не являлось тайной, что с продовольствием в стране было очень плохо, многие корейцы голодали, и рыба была им очень нужна. Но ведь сампаны могли быть нагружены не только рыбой. Нередко на них были мины. 7 мая матросы «Птармигана» захватили 5 сампанов, через три дня этот рекорд был побит командой «Маррелета», записавшей на свой счет шесть лодок. В сентябре канадский эсминец «Нутка» потопил крупную джонку, с которой северокорейские офицеры занимались установкой мин. Она оказалась единственным вражеским судном, потопленным американскими кораблями, длительное время находившимися у корейских берегов.

27 июля 1953 года, то есть после 37 месяцев и двух дней войны, а также более чем двухлетних обсуждений перемирия, в Корее замолкли пушки. Американцы потеряли в Корее 142 тысячи человек и почти 20 миллиардов долларов.

Война в Корее завершилась, но внезапно проникнувшийся уважением к минам ВМФ США уже вел строительство 150 новых немагнитных минных тральщиков – современных деревянных кораблей, на которых будут плавать «железные» люди. И Атлантический, и Тихоокеанский флоты расширяли свои минные подразделения. Минная школа в Йорктауне вела подготовку специалистов, а на станции по борьбе с минами в Панама-Сити (Флорида) эксперты искали новые пути борьбы с этим подводным злом. В общем, работа продолжалась.

Мины, минные заградители и минные тральщики в будущем могут претерпеть значительные изменения, но цели минной войны были и останутся прежними – контроль над морем. Если взять один частный случай, то минный тральщик, который еще долго после окончания корейской войны работал в Желтом море, можно было заменить вертолетами. Но море и дальше будет занимать большую часть поверхности земного шара, и тот, кто хочет господствовать на нем, должен быть готов вести минную войну.

Будущие сражения могут проходить в космических высотах на сверхзвуковых скоростях, но по морям по-прежнему будут ходить корабли, а в темных морских глубинах бесшумно скользить субмарины. Никто не должен преграждать нашему флоту путь по бескрайним морским просторам. Мы больше не должны оставаться без средств ведения минной войны, где бы и когда бы они ни понадобились.