Александрович, михаил давидович. Великий тенор михаил александрович история разное Поет михаил александрович после войны

Александрович Михаил Давидович - … Википедия

Михаил Давидович Александрович - (23 июля 1914, село Бержи Люцинского уезда Витебской губернии (сейчас Берзпилс, Балвский район Латвии) 2002, Мюнхен, Германия) латвийский и советский певец (тенор). В 1920 е годы приобрёл популярность как вундеркинд. Окончил Рижскую… … Википедия

Александрович - (белор. Александровіч, польск. Aleksandrowicz) белорусская и польская фамилия. Известные носители: Александрович, Александр Дормидонтович (наст. фам. Покровский; 1881 после 1955) певец (тенор), артист Мариинского театра.… … Википедия

Михаил Александрович Михайлов

Михаил Васильевич Фрунзе - 2 й Народный комиссар по военным и морским делам СССР … Википедия

Михаил Фрунзе - Михаил Васильевич Фрунзе 2 й Народный комиссар по военным и морским делам СССР … Википедия

Волков Александр Александрович - Волков фамилия, образованная как отчество от нецерковного мужского личного имени Волк. На Руси такое прозвище часто давали, дабы уберечь человека от хищников. По древним повериям, получавший имя соответствующих животного или стихии вступал с ними … Википедия

Волков, Михаил - В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Волков. Волков, Михаил Александрович (1900 −1939) деятель советских спецслужб. Волков, Михаил Анатольевич (р. 1955) израильский поэт, бард, юморист. Волков, Максим Сергеевич (р.… … Википедия

Страна

Российская империя Российская империя →
Латвия Латвия →
СССР СССР
Израиль Израиль
США США
Германия Германия

Михаи́л Дави́дович (Давы́дович) Александро́вич ( - ) - латвийский и советский певец (тенор). Лауреат Сталинской премии второй степени ().

Биография

М. Д. Александрович родился 10 (23) июля 1914 года в селе Биржи (ныне Берзпилс Балвского края Латвии) в еврейской семье мелких торговцев. В 1920-е годы приобрёл популярность как вундеркинд , в девятилетнем возрасте гастролировал в городах Восточной Европы и в Германии с исполнением еврейских народных песен на идише , романсов и арий на русском и немецком языках и других произведений недетского репертуара, в сопровождении композитора и пианиста О. Д. Строка . Окончил Латвийскую консерваторию , стажировался в Италии у Б. Джильи . В 1930-е годы был кантором синагог в Манчестере , Риге и Каунасе .

Голос певца -- не очень сильный, но красивый, удивительно чистого и мягкого тембра и широкого диапазона высокий лирический тенор. Он обладал хорошо разработанной вокальной техникой и исключительной дикцией .

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1948) - за концертно-исполнительскую деятельность

Напишите отзыв о статье "Александрович, Михаил Давидович"

Ссылки

Литература

• Махлис Л. С. Шесть карьер Михаила Александровича. Жизнь тенора. - М .: Весь Мир , 2014. - 656 с. - 1 500 экз. - ISBN 978-5-77770-563-1 .

Примечания

Отрывок, характеризующий Александрович, Михаил Давидович

– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d"honneur que j"ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre!
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».

Михаил Давидович (Давыдович) Александрович (1914 - 2002) - латвийский и советский певец (тенор). Лауреат Сталинской премии второй степени (1948).

Биография

М. Д. Александрович родился 10 (23) июля 1914 года в селе Биржи (ныне Берзпилс Балвского края Латвии) в еврейской семье мелких торговцев. В 1920-е годы приобрёл популярность как вундеркинд, в девятилетнем возрасте гастролировал в городах Восточной Европы и в Германии с исполнением еврейских народных песен на идише, романсов и арий на русском и немецком языках и других произведений недетского репертуара, в сопровождении композитора и пианиста О. Д. Строка. Окончил Латвийскую консерваторию, стажировался в Италии у Б. Джильи. В 1930-е годы был кантором синагог в Манчестере, Риге и Каунасе.

С 1940 года - в СССР, камерный и эстрадный певец. В СССР было выпущено семьдесят пластинок тиражом двадцать два миллиона экземпляров.

С 1971 года жил в Израиле, с 1974 года - в США, с 1990 года - в Германии. До конца жизни работал кантором, выступал с сольными концертами на пяти континентах, записывал пластинки и диски. Опубликовал книгу воспоминаний «Я помню…» ("Machlis Publications", Мюнхен, 1985; "Прогресс", Москва, 1992).

Александрович с неизменным успехом у публики и критиков выступал на протяжении 75 лет. Умер 3 июля 2002 года в Мюнхене.

Голос певца -- не очень сильный, но красивый, удивительно чистого и мягкого тембра и широкого диапазона высокий лирический тенор. Он обладал хорошо разработанной вокальной техникой и исключительной дикцией.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1948) - за концертно-исполнительскую деятельность
• заслуженный артист РСФСР (1947)

Ссылки

• Биография в «Еврейском журнале»
• Программа на «Эхо Москвы» «НЕПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ» МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ: ТРИ ЧЕТВЕРТИ ВЕКА НА СЦЕНЕ. 27.07.2014
• Фильм Владимира Шаронова "Как соловей о розе..." посвященный 100-летию со дня рождения всемирно известного тенора. кантора Михаила Давидовича Александровича.

Литература

• Махлис Л. С. Шесть карьер Михаила Александровича. Жизнь тенора. - М.: Весь Мир, 2014. - 656 с. - 1 500 экз. - ISBN 978-5-77770-563-1.

Просмотры: 256

|

Пишет Зелина Искандерова:

Раз в два года в конце августа — начале сентября в Торонто проходит самый крупный в Северной Америке и в мире Ashkenaz Festival — Фестиваль еврейской культуры со всего мира! Для тех, кто не попадет на организованный мною на идущем сейчас Ашкеназ Фестивале-2016 показ (4 сентября) российского фильма о выдающемся певце Михаиле Александровиче и освещение новой книги о нем, 22 сентября в 7 вечера я сделаю повтор в моей Программе «Вечера Еврейской Культуры» в северной русскоязычной части Торонто, в Бернард Бетель Центре. Будет показан новый российский фильм «Как Соловей о Розе…» и презентация недавно вышедшей в Москве книги Леонида Махлиса «Шесть Карьер Михаила Александровича. Жизнь Тенора», послужившей основой для фильма, вместе с уникальными видео- и аудио-материалами, а также архивными документами.

Михаил Александрович

Михаил Давидович Александрович родился 23 июля 1914 года в селе Берспилс (Латвия).
Родители М. Александровича работали на сельском постоялом дворе, обслуживали корчму и торговую лавку. Отец, музыкант-самоучка, прививал своим детям любовь к музыке, учил их пению и игре на скрипке. Особое внимание он стал уделять четырехлетнему Мише, у которого обнаружил чистый и сильный голос, великолепную музыкальную память и отличный слух.
И в 1921 году семья Александровичей, в которой было уже пятеро детей, перебралась в столицу Латвии — Ригу, где Миша стал учиться в Народной еврейской консерватории.
19 октября 1923 г. в Риге состоялся первый публичный концерт девятилетнего Михаила Александровича, прошедший с большим успехом. В 1924-1926 гг. юный певец с большим успехом выступал в Латвии, Литве, Эстонии, Польше, Германии.
В период ломки голоса (1927-1933) М.Александрович учился в гимназии и игре на скрипке в Рижской консерватории. Вновь с сольным концертом он выступил в Риге 1 января 1933 г. и в этом же году стал работать кантором в рижской синагоге. В августе 1934 г. переехал в Манчестер (Англия), где стал главным кантором местной синагоги. Проживая и работая в Англии, М.Александрович периодически выезжал в Италию, где совершенствовался в пении у знаменитого тенора Беньямино Джильи.
В 1937 г. Александрович переехал в Литву, где стал кантором хоральной синагоги «Оэль Яаков» в Каунасе, пел в опере и давал концерты.
В 1940 г. М.Александрович получил приглашение от Белорусской госэстрады на работу в Минск и с весны 1941 г. стал выступать с концертами в Минске и других городах Белоруссии.
Во время Великой Отечественной войны М.Александрович много пел для солдат, гастролировал в Баку, Тбилиси, Ереване.
5 июля 1943 г. М.Александрович впервые выступил с концертом в Москве. Чарующий бархатный голос певца и виртуозное исполнение им трудных оперных арий вызвало восторг московской публики. Начиная с 1945 г. он много и с неизменным успехом гастролировал по Советскому Союзу.
В 1947 г. Михаил Александрович получил звание Заслуженный артист РСФСР. В 1948 г. за концертную деятельность ему была присуждена Сталинская премия. В Советском Союзе было выпущено 70 пластинок с его записями — общий тираж пластинок составил 2 миллиона экземпляров. Вместе с тем за все годы жизни в СССР певцу ни разу не была предоставлена возможность гастролей на Западе.
В октябре 1971 г. М.Александрович с семьей выехал на постоянное жительство в Израиль, а в 1973 г. переехал в США. С успехом концертировал в Тель-Авиве, Нью-Йорке, Торонто, Рио-де-Жанейро, Сиднее, Буэнос-Айресе, выступал с канторским пением в синагогах. В 1985 г. в Мюнхене были изданы мемуары М. Александровича «Я помню…» (в 1992 г. изданы в Москве). В 1989 г. Михаил Александрович провел месяц в гастрольном турне по Советскому Союзу и в мае 1991 г. вновь выступал с концертами в Москве.
Умер певец в июле 2002 года в Мюнхене.

Аве, Мария (Ф.Шуберт)
Баркарола (Е.Тельяфери — Б.Рогинский и А.Мануйлова)
Баллада
Амапола (испанская народная
Белла донна (Г.Винклер — Е.Агранович)
Белеет парус (А.Варламов — М.Лермонтов)
Будет счастье или нет (румынск. нар. — С.Болотин, Т.Сикорская)
Вернись в Сорренто (Э.Куртис — Д.Куртис)
Весна (Е.Тальяфери)
Вот солдаты идут (К.Молчанов — М.Львовский)
Выйди
Ивушка (словацкая народная)
Дай мне покой (Е.Тальяфери)
Как соловей о розе (Т.Хренников — П.Антокольский)
Кармела (Э.Куртис)
Кармен (испанская народная)
Колечко (Ф.Шопен — А. Мицкевич)
Колыбельная (М.Блантер — М.Исаковский)
Колыбельная (З.Компанеец — И.Фефер/А.Гаямов)
Край наш родной (Е.Марио — А.Мануйлова, Б.Рангинский)
Мандолината (Э.Тольифери — Б.Рангинский)
Мой друг (Н.Киркулеску — Т.Брудну/С.Болотини и Т.Сикорская)
Море (Э.Нутель — А.Художников)
Моя избранница (Е.Нарделл — А.Мануйлова, Б.Рангинский)
Моя Трезита
Мы вышли в сад (М.Толстой — А.Толстая)
На заре туманной юности (А.Гурилёв — А.Кольцов)
На заре ты её не буди (А.Варламов — А.Фет)
Над рекой голубой (Братья Покрасс — В.Карпов)
Надувши губки для угрозы (П.Булахов — Н.Павлов)
Не верь, дитя (Н.Петров -?)
Не обижай меня (А.Хилл — Г.Регистан)
Неаполитанский романс (А.Печчиа — А.Мануйлова, Б.Рангинский)
Нет, не тебя так пылко я люблю (Н.Титов — М.Лермонтов)
Нет, разлюбила ты (Э.Куртис)
Ночное танго (В.Маттео — Е.Агранович)
О, Мари (Э.Капуа — В.Руссо)
О, моё солнце (Э.Капуа — Д.Капурро)
О, не забудь меня (Э.Куртис)
О, не целуй меня (А.Варламов — ?)
О, позабудь былые увлеченья (Т.Котляревская)
Острою секирой (А.Гречанинов — А.К.Толстой)
Песня единства (М.Блантер — Е.Долматовский)
Песня моряка (Лабриома — А.Мануйлова, Б.Ронгинский)
Песня о счастье (М.Блантер — С.Алымов)

Эстрадный певец Михаил Александрович - тоже жидовин

«Я не жалуюсь на мою жизнь в Советском Союзе. Единственное, чего мне не хватает, - это возможности служить еврейской культуре, своему народу. Такой возможности здесь я не имею, а именно это для меня важнее всех материальных благ… Но, видит Бог, я любил эту страну, я искренне хотел стать его сыном. И не моя вина, что остался пасынком».

Михаил Давидович Александрович родился в 1914 в селе Биржи (ныне Берзпилс Балвского края Латвии). В семье мелких жидовских торговцев.

Миша был очень слабый и рахитичный ребенок. Отец начал заниматься с ним музыкой, когда сыну было 5 лет. В 1921 году семья Александровичей с пятью детьми, перебралась в Ригу. «Мой отец - музыкант-самоучка понимал, что из моего голоса что-нибудь может выйти, и его нужно развивать». В Риге тогда действовала народная еврейская консерватория, которую содержали меценаты. Но вокального отделения там не было, детей туда тоже не принимали. «Отец долго обивал пороги, и, наконец, они согласились меня прослушать, наверное, чтобы отделаться». Но когда прослушали - заплакали. «Меня приняли в класс рояля», так как вокального отделения в этой консерватории не было..
Жидовину Мише было восемь с половиной лет, когда учителя решили показать его рижским педагогам музыки и журналистам. Концерт проходил в зале Консерватории, собралось 200 человек. Миша спел программу из двух отделений - и в профессиональных кругах это стало сенсацией. Александрович: «Я вам объясню, почему это произошло. Были вундеркинды-скрипачи - Яша Хейфец, Миша Эльман. Были пианисты, дирижеры, например, Вилли Ферреро, были даже виолончелисты. Но певцов не было. Что было, так это солисты в церквах и синагогах. Но никто из них не обращался к классике или к народной музыке. Поэтому и произошла сенсация».

В 1920-е годы жидовин Миша Александрович, когда приобрёл популярность как вундеркинд, в девятилетнем возрасте гастролировал в городах Латвии, Литве, Эстонии, Польше и Германии. Исполнял жидовские народные песни на идише, романсы и арии на русском и немецком языках и другие произведения недетского репертуара, в сопровождении композитора и пианиста жидовина Строка. Стажировался в Италии у знаменитого тенора Беньямино Джильи…

Потом был перерыв, связанный с ломкой голоса. Голос вернулся в 16-17лет. Материальное положение семьи было очень тяжёлым, и уже в 18 лет Александрович был вынужден выйти на сцену. «Но Латвия находилась под влиянием нацистской Германии, начались гонения на евреев, и в ту пору, когда мне нужна была поддержка, передо мной стали закрываться все двери. И отец снова взял дело в свои руки. Он понял, что мне нужно стать кантором: в то время я еще не мог выступать в Европе, а жить было не с чего». Кантор - это певчий в синагоге. «Я не признавал это искусством и считал для камерного певца унизительным заниматься этим. Потому что качество музыки, на которой я вырос, было значительно выше. Мне, как музыканту, было стыдно этим заниматься. Но я начал прослушивать пластинки, потом стал заниматься с дирижером Зигизмундом Зегором из главной рижской синагоги. Я делал одолжение отцу. Так он втянул меня в этот репертуар. И вот я приехал на конкурс в синагогу в Манчестере (это в Англии), где искали молодого кантора. Там было 120 кандидатов со всего мира - это была центральная синагога города. Мне было 19 лет, я пропел пятницу и субботу, а в воскресенье мне предложили контракт» После этого я начал работать над репертуаром, и к следующему году был более или менее профессиональным кантором.

Потом он возвратился в Латвию, оттуда перебрался в Литву и в Ковно. Продолжал петь в синагоге, но его пение было уже лишь наполовину канторское, а наполовину оперное. «Но люди нового поколения уже слушали радио, пластинки, они знали Карузо, Джильи, Скипа и всех великих певцов. И когда они приходили в синагогу, им вдруг стало приятнее всё это слушать. Поэтому мою синагогу стала заполнять молодёжь, которая уже тогда не слишком-то ходила в синагоги. И старейшие это тоже хорошо приняли. Не приняли только ортодоксы».

Рядом с Ковно была знаменитая Слободская ешива. Ешива - это высшее религиозное учебное жидовское заведение для изучения Устного Закона, главным образом Талмуда. Ортодоксы были раздражены нежидовским звучанием, напоминающим оперу. «А я ещё устраивал концерты в синагоге с симфоническим оркестром. Приходили оркестранты, половина из них - гои. А евреи так рвались в синагогу, что рядом в газетном киоске пришлось продавать билеты, чтобы ограничить толпу. Боялись, что разгромят синагогу. Ломали железные ворота, окна. Ортодоксы хотят наложить "хейрем" (анафему) на эту синагогу. А я выхожу и пою Ленского на иврите, и "Любовный напиток". Евреи в восторге, а Слободская ешива против. Наконец, собрали правление нашей синагоги и синод ешивы, и там началась буря. Тогда поднялся главный раввин Литвы. Он был ультрарелигиозный - Шапиро такой, умнейший человек и дипломатический консультант президента Сметоны. Представляете, какой он был умный человек, если президент его сделал своим дипломатическим советником? Он встал и сказал: "Все годы мы занимаемся одним вопросом: как удержать евреев в синагоге? Ведь евреи перестали закрывать свои лавки, магазины и конторы, чтобы не терять деньги, они не ходят в синагоги, они сидят в конторах, а их магазины работают. Как остановить этот процесс? Успехи у нас маленькие, люди все реже ходят в синагогу. Приехал этот молодой человек и теперь мы боремся против того, что синагога не может вместить всех желающих. Они вынуждены продавать билеты и вызывать полицию, чтобы разогнать народ. Это очень плохо. Мы должны его приветствовать - он один делает больше, чем все мы»
На тот момент в репертуаре Александровича преобладала западная музыка с добавлением Чайковского, Глинки, Римского-Корсакова, никаких произведений советских композиторов он тогда не исполнял.

В 1939-1940 - новый этап Второй Мировой войны. Раньше был раздел Чехословакии, вхождение немецких войск в Австрию… Теперь нападение Гитлера на Польшу, раздел Польши между Гитлером и Сталиным, присоединение Бессарабии к СССР, присоединении Прибалтики к СССР, потом отвоёвывание советскими войсками куска территории у Финляндии… Потом новый этап - вторжение немецких войск на территорию СССР…

Успех в карьере кантора - это хорошо, но центральное и твердое желание Александровича - стать камерным певцом на концертной эстраде. Весной 1941-го года тридцатилетний певец Михаил Александрович по приглашению Белорусской госэстрады приезжает в Минск, где начинает выступать с концертами по городам Беларуси. Конечно, жидовин приспособляется - вводит в свой репертуар и советские песни. С началом войны он пел для бойцов - на передовой в составе фронтовых бригад, для солдат Закавказского фронта, для тружеников тыла в Баку, Тбилиси, Ереване. «Неизменно во фраке, галстуке-бабочке и лакированных туфлях».

Александрович: «Всю войну я пел на фронтах мой основной репертуар - на итальянском, на русском, немецком, иногда, немножко, на идише. Изредка - одну-две советские песни. Принимали меня великолепно. Поразительно, что когда раненых, только что перебинтованных бойцов, приносили с поля боя, они просили классику. Ни разу не просили советскую песню. Моими первыми послевоенными слушателями стали люди, вернувшиеся с фронтов».

- Почему вы не стали оперным певцом?

Нет такого певца, который не хотел бы петь в опере. Уже в Литве я начал готовить репертуар. Несмотря на то, что антисемитизм набирал силу, литовское правительство и оперное руководство попросили меня петь в опере: они понимали, что будут большие сборы. Но едва начав репетировать первые партии - это были Альмавива и Ленский - я почувствовал внутренний протесты. В чем дело? У меня рост - один метр пятьдесят восемь сантиметров, голос - лирический, очень небольшой, я был камерным певцом по своей голосовой природе: я мог выложиться полностью, только когда пел один.
А тут - мне невозможно было подобрать партнершу: все они были сантиметров на 20 выше и килограммов на 20 толще меня, и голоса у всех были больше. Если мне приходилось петь дуэт с любым баритоном или басом, меня не было слышно: я не мог петь так громко, как они, а они не умели петь тихо. Я уже начинал страдать. Или же, представьте себе дуэт с партнершей. Я не могу ее обнять и поцеловать, режиссер должен был ставить скамейку, чтобы мы могли сесть, иначе ей приходилось наклоняться ко мне. Вот сцены со шпагами? Все шпаги были выше меня ростом. Я до партнера не мог дотянуться и рубил воздух, а они могли меня пырнуть в любое место в любой момент. Мне мешали декорации, мне мешал грим, мне мешал костюм. Я привык петь во фраке, с глазу на глаз с публикой. Один. Все остальное было против меня. Я это быстро понял».

Но советские чиновники его понимать не хотели. В 1949 певец увидел в театре на доске приказ тогдашнего министра культуры Лебедева: "В целях повышения вокальной культуры Большого театра принять в состав театра Александровича и подготовить пять оперных партий". Александрович: « Я знал, что один-два раза меня просто не будет слышно, и это - конец. Но никакие объяснения не помогали». На счастье разразился скандал с оперой Мурадели, министра сняли, "и пока сажали нового, я потихонечку из этого дела выскользнул".

Жиды часто писали, пишут и будут писать о преследованиях жидов при Сталине, но это преувеличение, ибо не было ни одного года, чтобы зачищали от жидов хоть один город СССР. И вполне благополучно жил при Сталине и Александрович, хотя спецорганы знали, что он не только жидовин, но он был раньше певчим в синагогах. Знали, что он предпочёл бы петь жидовские песни, а не советские.

Александрович: «Пути коммунистической партии неисповедимы, как и пути Господни. Если им надо, они могут мертвеца поднять из могилы, и использовать». В 1946 году Иерусалим объявил международный день траура. Во всех синагогах Земного шара должны были совершить поминовение шести миллионов евреев. (Жиды утверждали и утверждают, кроме нескольких объективных ученых жидов, что во время Второй Мировой войны Гитлер погубил 6 миллионов жидов). И Сталин тоже разрешил провести и в Москве такое жидовское богослужение.
« Они посмотрели в мою анкету и в мою биографию, которую они знали лучше меня и через синагогу пригласили меня вести это богослужение. Какая была цель у них? Поставить галочку. И когда они объявили, что такое богослужение состоится, то вы же понимаете, что не было ни одного еврея, который не хотел придти: не было ни одной семьи, в которой не было жертв. Московская синагога вмещала полторы тысячи человек, а пришло 20 тысяч. Пришел весь дипкорпус, члены правительства, генералитет вплоть до маршалов, и когда я начал петь "Эль мале рахамим", то как будто что-то обрушилось в синагоге. Начались обмороки. И людей стали выносить наружу к машинам скорой помощи - они ожидали такой реакции. Ну, они достигли своей цели. Пришла вся зарубежная пресса, они фотографировали, напечатали статьи во всем мире. Это им и надо было - нанести удар по пропаганде, утверждавшей, что в Союзе происходят гонения на (жидовскую) религию».

После этого богослужения синагога обратилась в ЦК, в отдел религий, с просьбой разрешить Александровичу выступить в Рош ха-Шана и в Йом Киппур. (Рош ха-Шана - это жидовски Новый год, который жиды празднуют два дня подряд. Йом-Кипур - «День искупления» или «Судный день». Этот праздник считается одним из важнейших в жидовской традиции. В этот день покаяния и отпущения грехов жиды постятся (не пьют и не едят), не моются, не используют духи. Согласно Талмуду, в этот день Бог выносит свой вердикт). И в 46 и 47 годах им разрешили Александровича пригласить. В синагоге пел хор, состоявший из жидов-солистов Большого театра. И опять - приходили десять-пятнадцать тысяч жидов, на улице были выставлены громкоговорители, и стояли жиды в талитах (жидовская молитвенная накидка).
Александрович: «За вход в синагогу брали деньги, и выходило столько, что каждый раз Сталину отправляли личный подарок - 300 тысяч рублей. Но в 48 году, после Фултонской речи Черчилля, означавшей начало холодной войны, когда синагога в третий раз обратилась в ЦК, те же люди, которые меня когда-то пригласили выступить, написали мне письмо - мне, а не в синагогу: "Вам, заслуженному артисту республики, неудобно петь в синагоге". (Максим Рейдер. «Вести», Тель-Авив).
http://www.mmv.ru/interview/01-02-1999_alex.htm

И отметим, что жидовин Александрович не был ни одного дня на допросе или в тюремной камере. Александрович даже получил звание - заслуженный артист РСФСР в 1947 году. В 1948 году за концертную деятельность Александрович получил Сталинскую премию. В СССР было выпущено 70 пластинок с его песнями тиражом двадцать два миллиона экземпляров. Его концерты передавались в СССР по три-четыре раза в неделю. Он свободно разъезжал по Советскому Союзу. Ему разрешили устроить пышный концерт в Большом зале Московской консерватории… Биографы его пишут, что за годы жизни в Советском Союзе Александрович спел в 6000 концертах… Его песни неслись по радио, также из телевизоров, под его песни танцевали на танцплощадках…

Пишут, что в СССР при Хрущёве и Брежневе нарастал государственный антисемитизм. Но почему-то жида Александровича снова не трогали. Ему разрешали, по его требованию, на концертах петь две жидовские песни на идиш. Один раз в Киеве чиновники попытались воспрепятствовать. Были анонсированы его выступления в Киевской филармонии, распроданы билеты, но после приезда Александровича в Киев выяснилось, что из программы концертов исключены две жидовские песни. Александрович отказался выступать, и администрации пришлось перед ним извиниться и разрешить певцу спеть и песни на жидовском языке.

Конечно, не всё было, как хотелось. Хотелось больше и чаще петь жидовские песни. Хотелось развивать и расширять жидовскую культуру в Советском Союзе. Были и тяжелые переживания. В 1959 жиды отмечали во многих странах 100-летний юбилей своего писателя Шолом-Алейхем. Этот был и год пропаганды жидовской культуры. В 1959 году и советское начальство приказало Александровичу с группой жидов-артистов выступить в Париже «для пропаганды жидовской культуры». В прессе писали, что выступления были триумфальными. С одной стороны - хорошо. С другой стороны Александрович понимал, что советское начальство его использует, дурит Израиль и Запад, что в СССР жидовская культура процветает. И Александрович тяжело переживал по этому поводу. Он об этом писал в своей книге «Я помню».
«Участвуя в этом лживом фарсе, я невольно вспомнил то, что навеки запечатлелось в моей душе. Вспомнил, как в 1948 году стоял в почётном карауле у гроба великого еврейского актёра Михоэлса и не мог оторвать глаз от его лица, покрытого толстым слоем грима, наложенного, чтобы скрыть кровоподтёки и раны - следы инсценированной автомобильной катастрофы. Вспоминал, как на траурном митинге, прощаясь с другом, я хотел спеть его любимую еврейскую песню ”Пастушок”, но убийцы и этого не разрешили. С корнем выкорчевали они нашу культуру. Уничтожили наиболее талантливых её деятелей. Другим затыкали рты. И вот теперь, через каких-нибудь десять лет после этого духовного геноцида, мы должны были перед всем миром демонстрировать, что, дескать, не всё прогнило в нашем многонациональном социалистическом королевстве. Фарс не удался…Но до сих пор мне тяжко сознавать, что и я оказался участником этого позорного спектакля».

Но, конечно, ни слова не сказал Александрович в своей книге об экспансии жидов в царской России, о том, что Россия уже при царях стала самой жидовской страной на Земном шаре (по числу жидов), хотя никакого референдума о жидах в России не было. Ни слова не сказал о Первом Большом Прыжке жидов во власть в 1917 и последующие годы. О массовом уничтожении русского народа. Об уничтожении русской православной культуры. О массовом заселении жидами русских городов. О жидовской цензуре…

Конечно, этого жидовского певца в СССР ограничивали. Ему не дали права петь каждодневно в желаемом для него количестве жидовские песни. Даже две жидовские песни на его концерте были не желательны. А он хотел петь больше на идиш. Понимали, что он не советский певец. Его даже немного стали ограничивать на телевидении, перестали издавать пластинки… «Да и пошёл бы ты в Израиль!» Некоторым неприятным для власти жидам тогда стали разрешать уехать за границу и даже немного выдавливали их на Запад. Александрович относился к таким неприятным персонам. В октябре 1971 Александровичу с семьей тоже разрешили улететь из СССР с семьёй (жена Рая Левинсон и дочка Илона) на самолете на постоянное жительство в Израиль. Он там стал снова работать кантором, выезжал и на концерты в США. Но скоро и жизнь в Израиле его не удовлетворила. В Израиле нельзя было много заработать, мало аудитории, да и ортодоксы были не очень довольны. Тогда 1974 Александрович переехал из жидовского государства в США, здесь он выступал в крупнейших залах США, был кантором в Канаде и во Флориде. В 1990 он переехал в Германию. До конца жизни работал певчим в синагоге, выступал с сольными концертами во многих городах Земного шара, на разных континентах, записывал пластинки и диски. Опубликовал книгу воспоминаний «Я помню…» ("Machlis Publications", Мюнхен, 1985; "Прогресс", Москва, 1992).

Через 18 лет после отъезда из Советского Союза в квартире Александровича раздался телефонный звонок. Директор крупного концертного объединения спрашивал: "Не хотите ли вы приехать с концертами в бывший Советский Союз?"
- Я немного ошалел от этого звонка - меня ведь заклеймили врагом народа по всему Союзу. Мои пластинки запретили продавать, а если кто-нибудь спрашивал их магазине, то при покупателе их разбивали и топтали ногами. Это известие я вторично получил на днях от нового иммигранта.
Так что первый мой вопрос был - помнят ли меня? На что он ответил: приедете и сами убедитесь. Я приехал, принял участие в международном фестивале, сбор которого шел в пользу инвалидов Отечественной войны на покупку инвалидных колясок за границей.
Что говорить - в Одессе, например, два концерта было на стадионе. На одном было 15 тысяч человек, на другом - 25. И потом - три концерта в Филармонии. В первый приезд я дал 13 концертов и еще 24 - во второй и третий приезды. Так меня "забыли".
http://www.mmv.ru/interview/01-02-1999_alex.htm

По приглашению Госконцерта и Союза театральных деятелей Александрович совершил первое турне по бывшему Союзу. Потом ещё несколько раз повторял приезды. Побывал в Москве и Ленинграде, Харькове, Запорожье, Днепропетровске, Магадане…

Дочь Александровича Илана, много лет проработала в отделе новостей Радио Свобода в Мюнхене. Во вред СССР и России. В 1994 в Мюнхене Александрович участвовал в Марше протеста против немецких националистов, которые были недовольны экспансией мусульманских мигрантов и жидов в Германии.

Умер Александрович в Мюнхене в 2002. Похоронен на жидовском кладбище в Мюнхене, в Германии. Фотография могильного памятника дана на сайте «Еврейский некрополь».